'Диане' досталось здорово, крепко досталось. Она не разделила участь своего японского собрата только за счёт своей большей живучести и меньшей интенсивности огня, который пришлось на себя принять, а, главное, потому, что японцы поостереглись преследовать русский крейсер, к которому уже шли на выручку товарищи по отряду. Но рассчитывать продолжать бой в составе эскадры 'богиня' уже не могла. Не считая того, что боеспособными оставались только три шестидюймовых орудия и семь семидесятипятимиллиметровых, а экипаж потерял убитыми и ранеными более полусотни человек, корабль имел множество пробоин, но критической была одна — восьмидюймовый снаряд проделал в корме такую дырищу, которую не имелось возможности заделать ни снаружи, ни изнутри.
Рейценштейн, получив доклад о состоянии крейсера, приказал немедленно возвращаться в Артур или Дальний. По ситуации. Ливену пришлось подчиниться. Да он и сам понимал, что ни о каком продолжении сражения для 'Дианы' не могло быть и речи, если доберутся до порта — уже удача.
Так что, не смотря на то, что русский корабль остался на плаву, а японский погиб, для данного сражения произошёл размен один к одному, причём размен 'слона' на 'ладью', ибо артурская эскадра лишилась более сильной боевой единицы.
Третий боевой отряд Объединённого флота уходил на север, уходил, чтобы под кормой русской линии пройти к своим главным силам, ибо оставаться между крейсерами артурской эскадры и их броненосцами было чревато самыми серьёзными последствиями. Пострадали оставшиеся в строю 'собачки' не особо сильно, но за 'Кассаги' тянулся шлейф чёрного дыма, и он имел заметный крен на правый борт — комендоры 'Дианы' всё‑таки успели отметиться несколькими попаданиями.
С 'Баяна' полетела в Порт — Артур очередная радиограмма, чтобы навстречу покалеченной 'богине' выслали миноносцы Второго отряда, и Рейценштейн взял курс вослед 'собачкам'. Нет — нет, не питая иллюзий догнать и навязать бой, просто было достаточно понятно, что с южных румбов опасность эскадре больше не угрожает, а вот в генеральном сражении три больших крейсера могут очень даже пригодиться…
* * *
— Не стал нас Того догонять в пределах огневого контакта, а, Степан Осипович? — с удовлетворением погладил бороду Молас.
— Ну так что же — не дурак наш противник, научили мы его чем это чревато. Сколько там до японской линии? Семьдесят кабельтов?
— Семьдесят — восемьдесят, если верить нашим дальномерам, ваше высокопревосходительство, — немедленно отозвался Щенснович. — Точнее не определить.
— Вот и ладненько, — удовлетворённо хмыкнул командующий, и снова поднёс бинокль к глазам. — Уже довольно хорошо различимы. 'Микаса' головным, за ним 'Асахи', 'Сикисима', 'Ясима', дальше крейсера… 'Ниссин', 'Адзума' — этого не перепутать, 'Якумо' и типа 'Асама'… Опять нет 'Кассуги', довольно странно…