Отряд Ухтомского шёл параллельным курсом, и можно было без особого труда оценить состояние его броненосцев. 'Севастополь' и 'Полтава' выглядели вполне прилично, а вот то, что 'Петропавловску' вчера пришлось лихо, просто бросалось в глаза. И дифферент на нос весьма ощутимый, и развороченная вторая труба, беззащитно задранные к небу пушки кормовой шестидюймовой башни, 'срубленная' почти под корень грот — мачта… Неудивительно, что потери в людях на нём оказались самыми высокими на эскадре.
— Ваше высокопревосходительство! — влетел на мостик лейтенант Развозов. — Телеграмма с 'Пересвета'.
— Что, — обрадовался Макаров, — жив ещё, курилка!
— Не совсем так, — слегка смутился офицер, протягивая адмиралу бумагу. — Вот.
Тааак! 'Минная пробоина… Сидим на камнях у самого Элиота… Погрузились по клюзы… Возможны атаки японцев… 'Грозовой'…
— Какие новости, Степан Осипович? — поинтересовался Молас только что зашедший на мостик.
— Здравствуйте, Михаил Павлович, — протянул руку командующий своему начальнику штаба. — В этой телеграмме есть две: плохая и хорошая. С какой начать?
— Блин! — подумал про себя Степан. — Это уже вообще из области анекдотов. Докатился…
— Предпочитаю узнать сначала плохую. Исходя из того, что я вижу на плаву практически всю нашу эскадру, новость не самая неприятная.
— Именно. Вы почти угадали со своим 'практически'. 'Пересвет' можно считать погибшим.
— Что значит: 'Можно считать'? — напрягся Молас.
— А вот это и есть хорошая новость: сидит на камнях у Эллиотов с минной пробоиной. Но долго не просидит — первый же свежий ветер, думаю, его и с мели стащит, и утопит.
- 'Аскольд' передаёт: дымы с кормовых румбов, — вмешался голос сигнальщика в беседу адмиралов.
— Думаете — японцы? — тут же спросил командующего Молас.
— Больше некому. Сколько до Чемульпо, Эдуард Николаевич?
— Около двадцати миль, — немедленно отозвался Щенснович.
— Спасибо!
Степан внутренне напрягся — вот он 'Последний и решительный'.
- 'Аскольду' — произвести разведку. В бой не вступать, — начал чеканить слова Макаров. — Эскадре: 'Приготовиться к повороту на шестнадцать румбов влево. Второму броненосному отряду вступить в кильватер Первому'. 'Крейсерам следовать к 'Аскольду'.
* * *
- 'Аскольд', 'Баян', 'Богатырь', — докладывал сигнальщик. — За ними ещё дымы.
— Ясно, — Того даже не тронул бинокль. — Здесь все. Передайте на 'Сума' и 'Акаси': 'Развернуться и следовать в Цинампо'. Остальным перестроиться в кильватер: 'Асахи', 'Адзума', 'Чиода', 'Нийтака', 'Идзуми', 'Яейама'. Генеральный курс прежний.
Русские крейсера благоразумно не стали идти на сближение с последним из оставшихся в строю японских броненосцев — отвернули. Отвернули, открывая дорогу своим 'большим братьям' — шести броненосцам артурской эскадры, которые весьма решительно направлялись в сторону противника.