Ничего другого я не сказал и вернулся к сущности ходатайства, состоящего в просьбе об отмене казни.
Вл. Короленко.
9 июня 1920 г.».
Назавтра в «УКРОСТА» появилась такая поправка:
«В заметке о митинге в театре в словах В. Г. Короленко, обращенных к т. Луначарскому, вкралась неточность. Обращение В. Г. Короленко к тов. Луначарскому носило частный характер и не касалось политических вопросов».
Письмо в редакцию Короленко так и не увидело свет.
Но слово, данное наркому, он сдержал. И начал отправлять ему, одно за другим, свои письма — всего их было шесть, с июня по сентябрь 1920 года, — по существу же, обвинительные речи, острые публицистические статьи по самым важным проблемам жизни страны. Это и был тот самый суд истории, приговоривший к краху победителей у власти в минуту их торжества одинокими устами старого писателя. Не все потеряно, когда есть хотя бы один голос, который называет черное черным, а белое белым!
Кремль ответил Короленко молчанием. Известно, что Луначарский получил все письма, что посылал их Ленину, просил совета, но не дождался.
На поприще свободного слова кремлевские вожди трусливо онемели.
Но и замалчивание не удалось. Короленко не делал секрета из своих писем — они стали широко распространяться в списках по всей стране. Попадали и в руки чекистов, и тогда хранители крамолы жестоко карались.
Вот лишь один пример из лубянских архивов. Дело Н-1727 1922 года Тихомировой Елизаветы Антоновны. Изъято при обыске: «письма Короленко Луначарскому на 41 л.». Отправлена в ссылку.
Девятнадцатилетняя Лиза Тихомирова была членом социал–демократического союза молодежи, выпускавшего подпольный журнал «Юный пролетарий» с лозунгами: «Долой диктатуру над пролетариатом! Долой террор! Всем социалистам и беспартийным рабочим, томящимся в советских и западно–европейских тюрьмах, — наш пламенный привет! Да здравствует свобода собраний, союзов и печати!» Слово Короленко оказалось созвучно этому молодежному кружку — одному из многочисленных очагов сопротивления красной диктатуре.
Письма Короленко Луначарскому — замечательный образец неподцензурной литературы, — как у нас повелось по печальной традиции, были впервые выпущены в свет не на родине, а в Париже в 1922 году, все тем же издательством «Задруга». Дома же напечатаны лишь через шестьдесят шесть лет, уже во времена перестройки >5.
В конце 1920 года Дмитрий Стонов снова обратился к Короленко, предлагая ему сотрудничество в новом литературном журнале «Радуга». Но всякое участие в коммунистической прессе было для Короленко уже невозможно. Стонову он все же ответил: