Глухаря Борис заметил, когда тот замахал крыльями и, неуклюже взлетая, сорвался с ветки вниз. На открытых местах он обычно сразу обшаривал взглядом все вершины, но сегодня глухарь сидел на нижней ветви и слился с деревом. Ружье само взмыло к плечу, но Борис опустил ствол — расстояние слишком велико.
Глухарь полетел от них к противоположному концу поляны, но, не успев подняться, уперся в стену деревьев. Уже в следующий миг он развернулся и по периметру поляны полетел прямо в их сторону. Пуховые подмышки его мелькали, как белые яблоки.
Прицельная планка закрыла половину туловища глухаря — Борис ощутил, как дернулось в руках ружье, — и тут же в голове вспыхнуло: забыл про опережение! С досадой Борис направил ствол далеко впереди глухаря — ружье повторно содрогнулось, исправно выбросив гильзу. Глухарь, видимо, почуял движение воздушной волны, резко нырнул вниз и опять остался невредим.
Он теперь летел так близко, что видно было, как судорожно сжались в щепоть его вытянутые под животом сучковатые лапы. Борис поймал над планкой остекленевший глаз глухаря, снова плавно повел стволом… и в это время над ухом раздался грохот — выстрелил Мотыль. Бориса оглушило. Он тряхнул головой, чтобы пропал звон в ушах, потом спохватился, нажал курок, но было поздно. Последние два заряда Борис выпустил вслед глухарю, заранее зная — дробь в полете не пробьет толстую спинную кость. И все же червячок надежды шевелился — вдруг одна, случайная дробина, срикошетив от ветки, войдет в мягкий бок? Но счастливой случайности не произошло, и глухарь благополучно скрылся за верхушками елей. Даже в таком пустяке Борису не повезло. А вот какой-нибудь… впервые вышедший в лес, зажмурившись от страха, дернет обеими руками за курок, а потом будет час пялить глаза — попал!
Оставалось лишь опуститься на четвереньки и подобрать разбросанные гильзы.
— Сумасшедший какой-то, — тяжело дыша, сказал Мотыль. — Прямо на нас, г-гад!
— Все верно, — две лопнувшие гильзы Борис отбросил подальше от лыжни, а остальные сунул в специально пришитый карман с внутренней стороны фуфайки. — С нашего края просека просторнее, вот он и повернул для взлета. Дуракам везет.
Мотыль вдруг выпучил глаза, ткнул ружье прямо в грудь Борису и сказал:
— Снимай мешок!
Борис вспомнил, какой легкий спуск у тулочки, поморщился и хотел отстранить ствол рукой.
— Пушку убери, шутник.
Но Мотыль отскочил, продолжая дурачиться:
— Снимай, и будем пить чай! Ну?
Такие вот шутники и убивают людей. Не по злобе — нечаянно. Потом они плачут, мучаются, но мертвого нельзя поднять даже самыми искренними слезами. Борис повернулся спиной к Мотылю в уверенности, что, лишившись единственного зрителя, тот прекратит паясничать. Так и произошло — Мотыль потоптался и начал сбивать ножом сучки с деревьев.