А, махнул рукой Евгений Сергеевич, ничего он не будет говорить корреспонденту — да тот еще и не придет. Он отложил гитару и задумался… В голове его закачалась, загудела музыка — настраиваемых инструментов, человеческих голосов, городов, лесов, эпох и цивилизаций, любовей и смертей — музыка театра.
* * *
По походке человека на улице легко определить, уважают ли его товарищи по работе. Вон тот идет, подпрыгивает на правой ноге и в сторону, в сторону к бордюру подгребает. Орденской планки на груди не видно, значит, любитель черных ходов к магазину торопится. Не может человек с такой хромотой честным быть, ведь это он чтоб несчастным казаться, на ногу припадает. Не любят таких люди. Навстречу другой направляется — прилизанный, выглаженный, будто на дипломатический прием. Живот вперед, лицо застывшее — так на совещаниях держаться привык, чтоб его мнение раньше других не узнали. На машине ездит, а с секретаршей-то наверняка… Лицемер. Ну, точно, вот и она — брючки-полочки, летит, как по Монмартру. Сделала вид, что не узнала, а сама думает, как бы с него еще кольчишко содрать. Правда, денег-то и мы на это дело никогда не жалели…
Сам Хвостов поднимал ступни высоко, шагал легко и упруго — так идут по росной траве, вздрагивая от утреннего холодка и ощущая в поджаром теле каждую жилочку. Прохожие делали вид, что не обращают внимания, но Хвостов знал — каждый искоса бросает взгляд на стройного, чуть тронутого сединой красавца-мужчину. Возле желтых цистерн он остановился. И пиво, и квас наливала одна продавщица — цистерны, как два быка, поддевали ее пузырящимися мордами с обеих сторон. Хвостов встал к цистерне с квасом. Пожилая продавщица отказывалась замечать его, отоваривая кружками длинную очередь ко второй цистерне. Хвостов терпеливо ждал, улыбаясь очередному счастливцу. Один из них сделал жест рукой — вставай ко мне!
— Нельзя, — сказал Хвостов с сожалением в голосе и тронул узел галстука. — Работа у меня такая, что…
Случайный приятель с уважением посмотрел на его галстук и ромбик значка.
Хвостов сам умел делать квас. Надо поставить закваску, залить кипяченой водой, добавить изюма или мяты, и выйдет отличный квас — у него в кулинарных книгах было несколько рецептов. Но в последнее время он совсем перестал заниматься домашним хозяйством, потому что все силы отнимала работали что ни день, то времени для себя оставалось все меньше.
Со вздохом он вошел в вестибюль. Разумеется, уборщица начала чистить ковровую дорожку именно тогда, когда пошли люди. Переступив через ее веники и ведра, Хвостов поздоровался первым и пошел по мраморной лестнице к своему кабинету, чуть склоня голову к плечу. У бархатной портьеры, сам того не желая, он бросил взгляд в большое, на полстены зеркало, но тут же спохватился: «Что это я? Проще надо держаться, проще!»