Маурицхейс Гаага (Кравченко) - страница 26

Картина с изобильным райским садом и Адамом и Евой выполнена двумя фламандскими мастерами. Один из них, Ян Брейгель Старший, создававший цветочные и анималистические композиции, написал здесь пейзаж и животных в нем. Рубенс, мастерски изображавший обнаженное человеческое тело, исполнил фигуры прародителей рода человеческого. Ева сорвала запретный плод и, изящно изогнувшись, протягивает его Адаму. Вокруг, среди деревьев и трав, видны многочисленные звери и птицы, не только те, что были привычны европейскому глазу, вроде лошади или козы, но и экзотические: тигр, леопард, попугай, павлин. Некоторых из диковинных существ Ян Брейгель мог видеть в зоологическом саду и там же зарисовать их.

Рубенс писал смелым, открытым, текучим мазком, благодаря чему тела Адама и Евы выглядят наполненными жизнью и сразу притягивают к себе внимание. Ян Брейгель, прозванный Бархатным, тщательно прорабатывал каждую деталь, наделяя природных созданий реалистической достоверностью и словно каталогизируя их. Иногда представленные здесь животные или растения несут в себе скрытый смысл: обезьяна в XVII веке из-за того, что, будучи похожа на человека, в то же время не отличает добра от зла, считалась воплощением порока. Кисть винограда напоминает о вине Тайной вечери и искуплении человеческого греха кровью Христовой.

От Питера Пауля Рубенса его талантливый ученик Якоб Йордане перенял не только свободную живописную манеру и экспрессию форм, но и уроки Караваджо, которые воспринял живший в Италии наставник.

Поместив близко к передней плоскости картины изображения Девы Марии с Младенцем, пастухов и святого Иосифа, Йордане создал плотную композицию. Срезанные рамой фигуры пастухов, один из которых «заглядывает» в пространство полотна, усиливают ощущение эмоционально насыщенной атмосферы. Молодой художник великолепно передал душевный настрой каждого персонажа: юная Богоматерь задумчиво и нежно смотрит на Своего маленького Сына, безмятежно спящего у Нее на руках, пожилой Иосиф с теплом и благоговением взирает на происходящее, пастушок слева погрузился в затаенно-восторженное переживание того, что предстало его взору, завороженно глядит на новорожденного Спасителя пастух справа. Свет, исходящий от Христа, озаряет собравшихся вокруг Него. Йордане крупно и выразительно лепит объемы, красочные плоскости образуют насыщенное и в то же время деликатное, тонко подобранное цветовое сочетание.