— Нет! — яростно оборвал Джонсон, неожиданно вспылив. — Просто уйди! Нам не о чем разговаривать. Мы друг другу давно уже всё сказали.
С этими словами он вышел прочь. Сильнейший хлопок двери выдавал его ярость и боль. Я же была просто оглушена. Свободна. Я добилась своего, он отпустил меня. Только где ощущение радости? Где?!
Адриан
Панорама Нью-Йорка, открывающаяся из окна, была яркой и величественной, невольно притягивая к себе взгляд. Вот и всё. Она ушла. Я сам её отпустил, и это правильно.
Наша совместная жизнь превратилась в кошмар для нас обоих. Сначала я наивно полагал, что сопротивление Кристы быстро исчезнет под натиском ответных чувств, которых, как показала практика, не было. Долгое время я упорно отказывался верить, что когда-то она сказала правду. «Я не люблю тебя больше, понимаешь?», — как на повторе раздавались в голове её слова, сказанные мне когда-то. Тогда я отказывался в них верить, думал, это просто слова и всё можно исправить. Идиот!
Именно поэтому я пошёл на низость и шантаж, а в итоге бросил нас обоих в адское пекло. Ещё ниже опустился в глазах той, которую люблю. Наверное, это и есть высшая справедливость. В своё время я сломал столько жизней, за мной влачится нескончаемый шлейф зла, причинённого невинным, и вот наступил час расплаты.
Видит Бог, я старался, боролся за неё как мог. У меня невелик опыт в ухаживаниях за женщинами, обычно меня окружают девицы, с которыми это не требуется. Но я старался, делал всё, что знал и мог, чтобы сломить эту стену холода и обид между нами, только всё бесполезно. Складывалось впечатление, что чем сильнее я напираю, тем больше ширится пропасть между нами.
Лишь ночами я мог чувствовать подобие счастья. В те моменты, когда, сжимая друг друга в объятиях, мы горели от страсти, умирая и возрождаясь вновь. А после оставался горьковатый привкус самообмана. Всё это не настоящее. Криста не по собственному желанию приходит в мою постель, а по принуждению. И становилось невыносимо гадко и тоскливо. Хотелось выть и бросаться на стены, но я продолжал бессмысленную борьбу.
Вопреки здравому смыслу, я продолжал писать автобиографию, наняв для этой цели человека со стороны. Каждый будний день он приходил ко мне на работу, где мы час занимались данным вопросом. Зачем это делал, я сам не понимал. Когда всё было закончено, я забрал единственный экземпляр и спрятал его в сейф. Ведь я не был безумцем и прекрасно осознавал, если миру станет известно, чем я занимался не так давно, о всех тех преступлениях, меня в лучшем случае посадят до конца моих дней. Может, настанет день, когда я захочу посмотреть на свою жизнь со стороны.