— Перестань, Степан, — попросила Юля, — мне только и думать о том, кто по мне сохнет или по ком мне сохнуть. Хватает и других забот.
— Чудная ты, говорю тебе. Да что бывает важней этого? У меня это важней всего. Это же жизнь, радость наша.
— А твоей жене радость, что ты ползаешь так, шкодишь?
— Ну…
— Вот тебе и ну! Распустился ты, разболтался, а она, Маруся твоя, глупая, не проучит тебя…
Под вечер, когда уже заканчивали ставить забор, когда голову его еще кружил хмель после обеденной чарки, Степан особенно разошелся, говорил только о женщинах, о любви. Потом, оглянувшись, подошел к ней, шепнул, что сегодня вечером он придет, сыпнет песком в стекла — пусть тогда выйдет.
Юля засмеялась, приняв его слова за шутку, и сказала, что поздно ему ходить к другим женщинам на свиданье, когда женат, когда трое детей на шее, что и ей невелика радость выбегать к нему, только у нее и забот.
…Той ночью Юле не спалось. Пришла из школы, помогла матери управиться по хозяйству, сходила потом к соседям посмотреть телевизионный фильм. Фильм был интересный, про любовь — о том, как молодой парень влюбился в молодую, но замужнюю женщину, она разошлась с мужем, имея от него ребенка. Женщина долго избегала парня, боялась еще раз ошибиться, но тот оказался настойчивым и добился своего: ему не только поверили, но и полюбили его.
Юля думала про себя, про мужа и сына, гадала, смогла бы она сейчас вот так навсегда вычеркнуть из памяти Геннадия, любовь к нему. Мужа она могла забыть, раздумывала Юля, а вот свою любовь к нему, может, и нет. Любовь ее была настоящей, чистой, первой, и забыть любимого человека, тем более так быстро заменить его кем- то, она не могла.
Правда, ей тяжело жить одной. Она ведь еще молода, у нее столько сил, она тянется ко всему хорошему, хочет любить и быть любимой, рожать детей. Лежала, думала и вдруг услышала тихий стук в окно, а потом в дверь.
Мать спала, и, чтобы она не проснулась. Юля вскочила, накинула на себя халат и выбежала в сени.
— Кто там? — спросила она, но дверь не открыла — было уже поздно.
— Я, — услышала Степанов шепот.
— Чего тебе?
— Впусти…
— Поздно уже, иди домой, — сказала Юля, в душе закипела злость, обида на Степана.
— Открой… Жене надо помочь…
— Что с нею? — верила и не верила ему Юля.
— Да открой ты, не съем же я тебя.
Юля откинула крючок. Степан толкнул дверь, плечистый, высокий, шагнул в сени, обняв, припал к ней, начал искать своими губами ее рот.
— Юлька, — шептал он и тянул ее к стене. — Не могу без тебя. Люблю…
Он целовал ее в щеки, в уголки губ, а она вначале растерялась, замерла, но сразу опомнившись, изо всей силы толкнула его за дверь. Степан, не ожидая такого, упал с крыльца, ударившись руками о землю. Юля в это время успела снова закрыть сени.