Тот же вопрос он задал Насте за завтраком, который состоял из пригорелой овсянки и резиново крутых яиц, которые девушка упорно именовала яйцами всмятку.
– Не знаю, Данилка, – покачала головой Настя, скармливая сэру Генри свою кашу. – Я только помню из лекций, что женщину звали Энни и что Потрошитель на этот раз особенно постарался. Кажется, почку у нее вырезал, что ли.
– Доброе утро, леди и джентльмены, – доброжелательно поприветствовал присутствующих Сенкевич, входя в столовую.
На нем была бордовая шелковая куртка и домашние брюки. Румяная физиономия лоснилась довольством.
– Кого звали Энни? – жизнерадостно спросил он, придвигая овсянку.
– Следующую жертву, – пояснила Настя.
Сенкевич поперхнулся:
– Пригорело…
– Что, знаком? – нахмурился Дан. – Ты бы придержал коня в узде, пока следствие идет. В следующий раз вытаскивать не буду.
– Кто знает, может, он и есть Потрошитель… – поддержала Настя.
На лице Сенкевича отразилось отчаяние:
– Я не виноват. Этот му-у-у-жик просто зверь какой-то. Не могу с ним справиться. Кажется, он помешан на б…б… бабах легкого поведения.
– Потрошитель тоже помешан, – хмыкнул Дан. – Колись давай, что там у тебя за Энни.
– Да ничего особенного. Смугленькая такая, тощая.
– Смуглянка Энни! – воскликнула Настя. – Я вспомнила прозвище!
Оба нехорошо посмотрели на Сенкевича.
– Всю следующую неделю из дома по вечерам ни ногой, – злобно приказал Дан.
– А нам надо идти, Данилка, – поднялась Настя.
– Куда это?
– Вести расследование, конечно. Искать свидетелей. Или ты думаешь, все само рассосется? Если не хотим неприятностей, надо разобраться с этим любителем проституток. А доктор Уотсон, – девушка выделила последние слова сладкой интонацией, – сейчас отправится в свою лабораторию и поищет способ вернуть нас домой. Не так ли, доктор?..
Сенкевич буркнул что-то неразборчивое.
Понимая, что подруга права, Дан кое-как добрался до кабинета, застыл перед столом, размышляя, что делать. Наркотик – единственный способ вернуть Холмса, а без него, без его знания реалий этого времени, ничего не получится. Крошечных отрывков памяти сыщика, застрявших в сознании, хватало только на то, чтобы чисто говорить по-английски. Но это было слишком мало.
Решившись, Дан открыл ящик стола, схватил пузырек с надписью «Laudanum», распечатал его и сделал маленький глоток, надеясь, что этой дозы хватит. Постоял, подождал немного, ощущая знакомый уже прилив сил. Потом энергично кивнул, достал из ящика копии полицейских бумаг, внимательно прочел их, раскрыл шкаф и принялся выбирать костюм. Холмс вернулся.