«Курица, – подумал Дан. – Вылитая курица».
– Да я не за тем. – Он помялся словно в нерешительности, потом спросил: – Смуглянку Энни знаете, девушки? Сестрица моя…
Горбатая Элис пренебрежительно искривила длинный безгубый рот:
– Да ходила тут такая. И что же?
– Поговорить про нее хотел…
– Некогда мне с тобой разговаривать, – фыркнула Элис, надвигая украшенную полуувядшей розочкой шляпку на слишком выпуклый, как у дауна, лоб. – Мне деньги надо зарабатывать.
– Погоди, – толстуха оказалась милосерднее, – брат все-таки…
– Нет денег – нет разговора. – Элис сморщила кривой, похожий на куриный клюв, нос и, переваливаясь на коротких ножонках, побежала за очередным прохожим.
– Злая она у вас, – пожаловался Дан.
– Некрасивая, вот и злая, – мирно ответила рыжеволосая толстуха. – На нее только пьяные, старики да уроды смотрят – те, кому выбирать не приходится. И Смуглянку она недолюбливала, та нарасхват шла. Только зарезали ее, Потрошителю попалась. Не повезло бедняжке. Уж извини, как есть, так и говорю.
– Знаю, – пригорюнился Дан. – В «Сковороде» сказали.
– Так чего тогда спрашиваешь? – насторожилась толстуха.
– Да узнать хотел, не осталось ли после нее каких вещей. Забрал бы. Сын у нее растет.
– Да какие у нее там вещи, – отмахнулась толстуха. – Она все пенни, что зарабатывала, только на ночлег да на врача тратила. Больная была. Чахотка…
При упоминании врача Дан насторожился.
– Кто ж ее такую пользовал? – как можно небрежнее спросил он. – Видно, дешевый врач.
– Может, и не врач, – вздохнула толстуха. – Может, врет. Не больно его лечение Энни помогало. Разве хороший доктор нашу сестру примет? Майкл Острог, здесь где-то недалеко живет. Приезжий он. Не знаю уж откуда. А теперь пойду я. На ужин еще заработать надо…
Она развернулась и зашагала туда, где хихикала Горбатая Элис, старательно соблазняя двух пожилых возчиков.
– Так где он живет, не подскажешь? – крикнул ей в спину Дан.
Толстуха, не оборачиваясь, пожала плечами:
– Не знаю. Рядом где-то. Частенько в «Сковороде» бывает. Черноволосый такой, высокий.
– Пошли обратно, – скомандовал Дан. – И сделай лицо пожалостливее, как будто у тебя что-то болит.
Настя старательно скорчила плаксивую физиономию, согнулась, прижимая руку к животу:
– Так?
– Пойдет.
Вернувшись в трактир, который к тому времени уже наполнился посетителями, Дан подошел к стойке, выждал, когда хозяин окажется поближе, и сказал:
– Добрый человек, не подскажешь ли: может, есть у вас тут какой лекарь поблизости? Сюзи, жену мою, прихватило. Никогда такого не было. Слезами заливается, идти не может. Живот у нее скрутило. Вон, зеленая вся.