– Мэри Келли? – повторила Настя, приподнявшись на подушке. – Мэри… Трактир «Сковорода»…
– Ну да, и что? – нетерпеливо переспросил Дан.
Он чертовски устал: осмотр тела, опрос соседей убитой, работа с документами закончились к трем часам ночи. Все это время голодный Дан мечтал о жареной картошке, обещанной Сенкевичем. Наконец, вернувшись, они наскоро перекусили и разошлись по комнатам. Сил не было, обстоятельства дела решили обсудить с утра.
Ему бы сейчас лечь и уснуть, но подруга, немного оклемавшаяся после нападения и обретшая голос, хоть и хриплый, учинила ему форменный допрос. Настя прекрасно выспалась за день, была свежа и весела, вполне справилась со стрессом и теперь жаждала общения.
– Как она выглядела?
– Кто – она? – буркнул Дан, стягивая рубашку.
Разговаривать не хотелось, клонило в сон. К тому же ломка снова дала о себе знать. Морфину бы сейчас, невольно подумал он.
– Ну Мэри Келли, конечно! – не отставала подруга.
– Согласно показаниям свидетелей, ей было двадцать пять лет. Высокая, стройная, красивая брюнетка с черными глазами. Снимала комнату, туда и водила клиентов. В этот раз Потрошитель отошел от своих привычек.
– Потрошительница, – вздохнула Настя. – Ты сам сказал, что это была женщина. К тому же и я сейчас припоминаю: попыталась схватить убийцу за руку и удивилась, насколько у него маленькая ладонь.
– Эти маленькие ладони не помешали бы ему тебя угробить, – проворчал Дан. – Если бы мы вовремя не подоспели…
– Не сердись, солнце. – Настя дождалась, когда друг присядет на кровать, обняла его, прижалась щекой к щеке. – Все же обошлось… Но это ерунда. Данилка, я ее видела!
– Кого?
– Да Мэри Келли, говорю же! Я была в «Сковороде», она сидела недалеко от меня.
– Ты еще и по злачным местам прошлась, – застонал Дан.
Настя отмахнулась:
– Я ее видела, слышишь? Точно видела! У нее еще на правом мизинце фаланги нет.
– А вот об этом никто не упомянул, – насторожился Дан. – Что-то я не припомню такого увечья у трупа. Хотя там просто кусок мяса от женщины остался, Сенкевич мог и не обратить внимания на такую мелочь.
Он рухнул на кровать, закутался в одеяло, зевнул:
– Хотя лучше б ты убийцу разглядела…