— На время он был очень опечален этим, — сказала леди Цинтия, — но потом понял, что они были герои, настоящие театральные герои.
— Похоже на дождь, — сказал Джеффри, испытывавший некоторое смущение.
Они повернули назад, разговаривая о лондонских знакомых. Первые капли начали падать, когда они проходили в калитку; и в дом они вошли при раскатах грома. Реджи был один.
— Я вижу, что моя судьба решена, — сказал он, поднимаясь, чтобы встретить их. — Сами небеса пылают в час смерти принцев.
Схватил я вора,
Взглянул в лицо, и был он —
Мое дитя родное.
Для Реджи наступила целая неделя очень тяжелой работы. Посол вызывал его из дома под всевозможными предлогами — от политического убийства до производства целлулоида. Это было частью плана леди Цинтии. Она решилась как можно чаще оставлять вместе одних Яэ Смит и Джеффри Баррингтона и ожидать последствий, каковы бы они ни были.
Тогда Яэ, хотя у нее была собственная комната в отеле, стала почти обладательницей дачи Реджи. И завтракала, и обедала она там, и проводила там почти всегда время после полуденной сиесты. Проводила с Реджи и целые ночи, так что их отношения не могли быть больше секретом даже для очень заботившегося о скромности Джеффри.
Эта откровенность смущала его, потому что присутствие любовников и тень, отбрасываемая их интимностью, смущают даже самые чистые души. Но Джеффри чувствовал, что это не его дело и что пока Яэ и Реджи таковы, с его стороны было бы бесполезным лицемерием мешать их отношениям.
Между тем Асако написала ему, жалуясь на свое одиночество. Тогда утром, за завтраком, он объявил, что должен вернуться в Токио. Тень прошла по лицу Яэ.
— Нет еще, большой капитан, — потребовала она, — мне еще нужно проехать с вами на дальний конец озера, где водятся медведи.
— Ну хорошо, — согласился Джеффри, — только завтра, пораньше утром, потому что завтра же мне в самом деле надо ехать.
Он написал Асако длинное письмо, где много говорил об озере и Яэ Смит, и обещал вернуться через сутки.
На следующее утро, на рассвете, Яэ постучала в дверь Джеффри.
— Вставайте, старый сонливый капитан! — кричала она.
Джеффри нашел лодку уже готовой; и Яэ припасла завтрак, чтобы съесть его по пути. У бедного Реджи, конечно, была работа в посольстве; он ехать не мог.
Это была восхитительная экскурсия. Они доехали до Сендзу, деревни плотовщиков, на конце озера. Они поднялись по лесной тропинке к верхнему озеру, собственно луже, поросшей камышом и водорослями, где, как предполагалось, водились Медведи.
Джеффри и Яэ, однако, не встретили ничего опасного, если не считать деревенских дворняжек.