Джеффри нравился молодой человек. Он был хороший гимнаст, ненавязчив, хорошо воспитан и ясно сознавал разницу между хорошим и дурным тоном. Для Джеффри, когда он думал о Японии, чрезвычайно неприятна была неуверенность, благоразумно ли будет знакомиться с родными его жены. Как ужасно, если они окажутся коллекцией восточных древностей, с которыми у него не будет ни одной общей мысли.
Общение с этим молодым аристократом, отличающимся от англичанина разве только большей одаренностью и возмужалостью, успокоило его. Без сомнения, у его жены есть родные, похожие на этого: безупречные молодые люди, которые поведут его на охоту и сыграют с ним партию в гольф. Он полагал, что Камимура — типичный молодой японец высших классов. Он не понимал, что это было официальное произведение, избранное правительством, заботливо сформированное и отполированное для того, чтобы быть не домашним японцем, а заграничным, достойным представителем первоклассной державы.
Камимура высадился с ними в Коломбо и сопровождал их во время визитов к нескольким родственникам — чайным плантаторам. Он готов был сделать то же в Сингапуре, но получил срочную депешу, немедленно призывающую его в Японию.
— Я должен торопиться с собственной свадьбой, — сказал он во время последнего совместного завтрака в Раффль-отеле, — иначе я страшно погрешу против сыновней почтительности.
— Как это? — спросила Асако.
— Дорогая миссис Баррингтон, вы, дочь Японии, никогда не слыхали о двадцати четырех детях?
— Нет, кто они?
— Это образцовые дети, примеры святости, прославляемые за их любовь к отцам и матерям. Один из них проходил ежедневно целые мили, принося воду из известного источника для больной матери; другой, когда тигр собирался съесть его отца, бросился к зверю и закричал: «Нет, съешь меня вместо него!» Маленьких мальчиков и девочек в Японии всегда учат подражать двадцати четырем детям.
— О, как бы я ненавидела их! — воскликнула Асако.
— Это потому, что вы непокорная индивидуалистка-англичанка. Вы утратили чувство единства семьи, которое заставляет добрых японцев — братьев, кузенов, дядей, теток — любить друг друга публично, хотя бы тайно они и ненавидели один другого.
— Но ведь это лицемерие!
— Это социальный закон, — возразил Камимура. — В Японии семья — важная вещь. Вы и я — ничто. Если вы хотите добиться успеха, вы должны всегда держаться вашей семьи. Тогда вы преуспеете, как бы ни были глупы сами по себе. В Англии же семья, кажется, служит только для того, чтобы было с кем ссориться.
— Я считаю, что родные должны быть лучшими друзьями.