Над всем этим морем удобства возвышались леди Цинтия. У нее, дочери знаменитых графов Чевиот, была невысокая, но достаточно представительная фигура, закованная в черный шелк, шуршащий, блестящий и искрящийся в танцующем свете огня. Поза ее была по-мужски спокойна, а лицо совершенно мужское: строгие губы и подбородок, насмешливые серые глаза — лицо судьи.
Мисс Гвендолен Кэрнс, которая, по-видимому, читала своей матери перед приходом гостей, была высокой девушкой с красивыми пепельными волосами. Простой покрой ее платья и его бледно-зеленый цвет указывали на ее симпатии к старому эстетическому вкусу. Сдержанная ласковость выражения и манер указывали на то, что задача ее жизни — смягчать чувства, возбуждаемые суровостью матери, и сглаживать дорогу жизни ее отца.
— Как поживаете, мои дорогие? — говорила леди Цинтия. — Я так рада, что вы приехали, несмотря на погоду. Гвендолен только что почти усыпила меня чтением. Читаете вы когда-нибудь мужу, миссис Баррингтон? Это хорошая вещь, если только ваш голос достаточно монотонен.
— Надеюсь, мы не помешали вам, — пробормотала Асако, почти смущенная манерами величественной леди.
— Я так была потрясена, услышав звонок. Я даже вскрикнула во сне — правда, Гвендолен? — и сказала: «Это господа Биби!»
— Очень рад, что вышло не так уж плохо, — сказал Джеффри, приходя на помощь жене, — ведь это было бы худшее, что могло случиться?
— Самое худшее! — отвечала леди Цинтия. — Профессор Биби чему-то учит японцев, и он, и миссис Биби живут уже сорок лет в Японии. Они напоминают мне ту старую черепаху в зоологическом саду, что жила в глубине моря целые века, так что совершенно покрылась раковинами и водорослями. Но они очень беспокоятся обо мне, потому что я почти что вчера приехала сюда. Они приходят почти каждый день поучать меня, наставлять на истинный путь и поедать дюжинами мои печенья. Они не готовят обеда в те дни, когда приходят ко мне на чай. Миссис Биби — королева «гуни».
— Что такое «гуни?» — спросил Джеффри.
— Остаток древних черепах. Здесь целая куча этих гуни, и я их вижу гораздо больше, чем гейш, самураев, харакири и всяких восточных вещей, о которых будет рассказывать Гвендолен, когда вернется домой. Она собирается написать книгу, бедняжка. Больше нечего делать в этой стране, как только писать о том, чего в ней на самом деле нет. Это очень легко, вы знаете? Собрать все это из нескольких других книг и только иллюстрировать собственными летучими заметками. Издатели говорят, что есть небольшой, но прочный спрос, особенно для передвижных библиотек в Америке. Как видите, я уже основательно познакомилась с сущностью дела, хотя здесь только несколько месяцев. Так вы видели Реджи Форсита, он мне говорил. Как вы нашли его?