И Джеффри и Асако смотрели на приглашение несколько насмешливо; но в последний момент, когда они шли по таинственным улицам тихого и чуждого города, оба испытывали некоторое волнение. Сейчас им предстоит погрузиться в глубины неведомого. Они ничего не знали о привычках, вкусах и предрассудках людей, с которыми вступят в сношения, не знали даже их имен и языка.
— Ну что же, — сказал Джеффри, — присмотримся повнимательнее.
Они поднялись по крутой мощеной тропинке и остановились перед широким японским входом; три широкие ступеньки, похожие на ступени алтаря, вели в темный пещерообразный зал, полный кланяющихся женщин и мужчин в черных платьях, совершенно одинаковых, молчаливых, похожих на бесплотных духов. Получалось мрачное впечатление какого-то праздника немых.
Долой ботинки! Джеффри уже знал это правило номер один японского этикета. Но кто такие эти проворные женщины, заботливо убирающие их пальто и шляпы? Родственницы или служанки? А молчаливая группа за ними? Фудзинами это или слуги? Оба гостя поторопились изобразить на всякий случай дружественную улыбку, но беспомощно отыскивали какое-нибудь знакомое лицо.
Видение в вечернем костюме — длинном фраке, пурпурном галстуке — вынырнуло из мрачной толпы зрителей. Это был Ито, адвокат. Свободные и резкие американские манеры были на этот раз сдержаны ответственностью, налагаемой торжественным костюмом.
У него были вид и движения приказчика из магазина. После глубокого поклона и рукопожатия он сказал:
— Очень рад видеть вас, сэр и миссис Баррингтон. Семья Фудзинами гордится честью принять вас.
Джеффри ожидал дальнейших представлений, но еще не наступило время. Указывая движением руки путь, мистер Ито прибавил:
— Прошу пройти сюда, сэр и леди.
Баррингтоны и Ито стали во главе процессии, немые следовали непосредственно за ними. Неслышными шагами шли они бесконечными, очень чистыми коридорами; полы — без единого пятнышка. Единственным звуком было шуршание шелка. С закрытыми глазами все это можно было принять за процессию вдов. Женщины, те самые, что раздевали их, шли по сторонам и теперь напоминали собой колибри, эскортирующих стаю ворон. Одна из них спасла Джеффри от неприятности. Он в полутемноте почти стукнулся лбом о дверную притолоку, но она, коснувшись ее пальцами и положив другую маленькую руку на плечо рослого Баррингтона, засмеялась и сказала на ломаном английском языке:
— Английский данна-сан очень высокий!
Внезапно перед ними открылись бумажные стены. В маленькой комнате позади стола стояла японская чета, пожилая, неподвижная, как восковые фигуры. На минуту Джеффри подумал, что это слуги. Но, к его удивлению, Ито возвестил: