— Сколько мы платим Асако-сан?
— Десять процентов.
— А доход в прошлом году со всего нашего дела дошел до тридцати семи с половиной процентов. Ах! Хороший заработок. Мы не можем занять у банков по десять процентов. Они потребуют по крайней мере пятнадцать и еще подарков за молчание. Лучше одурачить мужа и отправить их обратно в Англию. В конце концов, десять процентов — хороший доход. А нам нужны все наши деньги для новых публичных домов в Осаке. Если заработаем там, тогда сможем и им дать больше.
— Ито говорит, что, если бы англичанин узнал, что деньги добываются в публичных домах, он от всего отказался бы. Ито думает, что можно отослать англичанина обратно в Англию и удержать Асако здесь, в Японии.
Старик внезапно поднял глаза и перестал жевать челюстью.
— Это было бы лучше всего! — воскликнул он. — Тогда он в самом деле очень почтенный человек и большой дурак. У англичан это возможно; пусть отправляется в Англию. Асако мы удержим. Она ведь тоже Фудзинами, и, хотя она женщина, может быть полезна семье. Она останется с нами. Не захочет быть бедной. Она не родила ребенка этому иностранцу и еще молода. Я думаю, наша Сада могла бы научить ее многому.
— О Сада я и хотел говорить с отцом, — сказал мистер Гентаро.
— Брак нашей Сада — важный вопрос для семьи Фудзинами. Вот письмо от мистера Осуми, одного из друзей губернатора Осаки. Губернатор очень помог нам в получении концессии на новые публичные дома. Он вдовец, не имеет детей. Он человек с большим будущим. Ему покровительствуют военные сферы. Он очень желает жениться на женщине, которая помогла бы его карьере и была бы способна занять положение жены министра. Мистер Осуми слышал о достоинствах нашей Сада. Он назвал ее имя губернатору, и его превосходительство вполне согласился, чтобы мистер Осуми написал кое-что об этом в письме к Дито.
— Гм! — хрюкнул старый джентльмен, искоса посматривая на сына. — У этого губернатора есть собственное состояние?
— Нет, он сам выбился в люди.
— Тогда не будет того, что было с Камимурой. Он не откажется из гордости от наших денег.
Намек на Камимуру объясняется тем, что имя Садако Фудзинами фигурировало в списке возможных невест — списке, предложенном юному аристократу по его возвращении из Англии. Сначала казалось, что выбор падет на нее вследствие ее бесспорной образованности, и семья Фудзинами сияла в ожидании такой блестящей победы. Хотя между двумя семьями не велось никаких формальных переговоров, но Садако и ее мать знали от своего парикмахера, что о такой возможности толкуют слуги в доме Камимуры и что старая вдова Камимура, несомненно, наводит справки, что подтверждало их догадки.