Видимо, виной всему была атмосфера какой-то недоговоренности. Будто бы трое из присутствовавших были посвящены в некую тайну, неведомую Ребекке. Конечно, она как бы чувствовала себя посторонней, посколвку троих из них объединяли чуждые ей общие переживания и воспоминания. Похоже, дело было именно в этом. Но не только в этом…
Дэвид и леди Шерер говорили мало. Они не глядели друг на друга и не обращались друг к другу. Ребекка наконец это поняла, когда они все направились в гостиную пить кофе. Но все это время у них было мало шансов для общения. Сэр Джордж Шерер был человеком, который любил задавать тон в разговоре. Остальным же приходилось довольствоваться преимущественно ответами на его реплики.
Очевидно, именно из-за этого сэр Джордж и не нравился Ребекке. Осознав это, она испытала некоторое потрясение. Он, оказывается, не нравится даже своей собственной жене. Трудно испытывать симпатию к человеку, который относится к собеседникам, как к публике на спектакле. Не как к личностям, которых следует понять и выслушать, а как к безликой аудитории. Сэр Джордж Шерер оказался ярким примером подобного отношения к людям.
Да, дело обстояло именно так. Ребекка почувствовала облегчение, проанализировав ситуацию и поняв, что же портит сегодняшний вечер, что омрачает общение. Она была рада, когда ей пришлось пройтись по гостиной вместе с леди Шерер и выразить восхищение выставленным в ней фарфором, а также обсудить такую чисто женскую проблему, как моды.
Но все вскоре вернулось на круги своя.
– Как замечательно, любовь моя, что ты так легко завязываешь дружеские отношения, – сказал сэр Джордж своей жене. Он вместе с Дэвидом вошел в комнату вслед за дамами. – Моя жена, леди Тэвисток, с другими дамами довольно застенчива. Может быть, потому, что ее отец занимается торговлей, хотя я не один раз пытался убедить ее, что мне известны случаи, доказывающие, что в наши дни это обстоятельство не имеет решительно никакого значения. Или, возможно, все дело в том, что она провела так много лет в окружении мужчин? Иногда мне кажется, что Синтии легче общаться с мужчинами, чем с женщинами.
«Он к тому же еще и вульгарен, – подумала Ребекка – Свою последнюю фразу он мог бы сформулировать и по-иному. Будь он истинный джентльмен, то тщательнее выбирал бы слова».
– Мы решили, что кринолины. – глупая мода, – как бы невзначай заметила Ребекка. – Мы полагаем, что если бы это зависело от нас, то мы вернулись бы в начало восемнадцатого века, в эпоху Регентства во Франции, и носили бы модные в ту пору восхитительные свободные и удобные платья.