Молодец, девочка! Яснина позволила себе в последний раз взглянуть на дом, в котором провела самые счастливые годы своей жизни, после чего, уже не оборачиваясь назад, быстро зашагала вверх по улице, мимо тихо переговаривающихся магов. Харн, привалившийся плечом к раскидистому дереву, выглядел виноватым. Сиара погасила свечи, и дом вновь погрузился в темноту, но рыжеволосый маг продолжал смотреть на темные проемы окон. Жаль, что не все маги в Ордене могли похвастаться наличием совести, большинство из них успешно заменяли ее безусловной преданностью своему Главе, выполняя все приказы, которые он отдавал, не обращая ни малейшего внимания на их моральную и нравственную составляющую.
Чтобы не вызвать подозрений, она поплутала по улицам, ведущим к торговой площади, после чего быстро свернула в один из узких переулков. Накануне она приказала отвести к кузнецу свою любимую лошадь, чтобы он заново подковал ее. Спустя час, она уже сидела в седле, направляя застоявшуюся в стойле красавицу кобылку к выезду из города, которым чаще всего пользовались торговцы, прибывавшие со всех сторон в Литору, чтобы повыгоднее продать свой товар. На нем стояло намного меньше охранных и защитных чар, а стражники, перекрывающие проезд, были заинтересованы прежде всего в том, чтобы получить пошлину с гостей столицы, торопящихся на базарные площади. Покидающие город одинокие верховые всадники их интересовали меньше всего, поэтому Яснина без задержек миновала широкие ворота. Черный плащ надежно скрывал ее фигуру, а надвинутый на лицо капюшон не позволял рассмотреть, кем же был всадник: мужчиной или женщиной.
Выплывшее из-за горизонта солнце начало нещадно припекать практически сразу, вынудив ее отказаться от дополнительной маскировки и сбросить плащ. Благо, что по будним дням тракт пустовал. На ее пути за пару часов быстрой езды встретился отряд стражников, возвращающихся в столицу из какой-то деревеньки, которую они вовсю костерили и проклинали, а также парочка тяжелогруженых телег, с трудом передвигаемых по дороге лохматыми низкорослыми лошадьми, тяжело переставляющими ноги от усталости.
Под вечер стало немного легче, жара спала, уступив место долгожданной прохладе, оживившей все вокруг. Несколько раз на дорогу из густых лесных зарослей выпрыгивали изящные косули, грациозными прыжками пересекающие путь и исчезающие в пышной растительности. Яснине пришлось придержать лошадь, когда прямо перед ней из высокой травы выбежал шустрый ежиный выводок, рассыпавшийся по пыльной дороге колючими комочками, шустро перебирающими лапками. Она оперлась рукой на лошадиный круп, провожая их взглядом, когда из-за низкорослого деревца боязливо выглянуло маленькое, лохматое существо. Обведя путь огромными зелеными глазищами, оно выбралось из глубокой колеи, отделяющей дорогу от леса, и вальяжно направилось на противоположную сторону. Остановившись перед склоненной мордой лошади, взволнованно прядущей ушами, забавный меховой комок на низких ножках высунул длинный язык, продемонстрировал его застывшей от удивления колдунье и шустро бросился в кусты, из которых спустя мгновения донеслось веселое хихиканье.