Маг все еще немного плутал в запутанных многочисленных переходах и галереях огромного дворца, поэтому и решил выйти во внутренний двор через центральную часть, которую запомнил лучше всего. Он как раз миновал покои князя, когда ему на встречу из-за поворота вышел сам владыка и женщина, закутанная в темный плащ, с наброшенным на голову широким капюшоном. Когда они подошли ближе, Эул без труда узнал в спутнице князя талвийскую колдунью, с которой не раз сталкивался в столице и Ордене. Она казалась совершенно спокойной и безмятежной. Его удивленный, слегка расширившийся взгляд скользнул на ее руку, все еще лежащую в ладони князя. Заметив выражение лица владыки, маг поспешно склонился в почтительном поклоне, чтобы скрыть неловкость, испытываемую из-за того, что он стал невольным свидетелем такой личной сцены, не предназначенной для чужих глаз. Мужчину иначе как счастливым и назвать было нельзя, и, хотя его лицо, как всегда, было серьезным и сосредоточенным, но в странных, фиалковых глазах плескалось такое едва сдерживаемое счастье, что его хватило бы на то, чтобы полностью затопить весь дворец. Заметив мага, он не замедлил шаг, и не отпустил руку женщины, но прожег его таким раздраженным, полным гнева взглядом, что Эул невольно отступил подальше к стене. Он не знал, как ему правильно поступить, поэтому торопливо поприветствовал подошедшую колдунью. Но не получил ответа. Холодные карие глаза равнодушно скользнули по нему сверху вниз, после чего она просто отвернулась, видимо, не сочтя нужным проявить хотя бы немного вежливости. Он в немом оцепенении смотрел, как князь открывает перед ней двери своего кабинета, пропуская ее вперед, после чего заходит сам. И только стук двустворчатых дверей привел его в себя, заставив вздрогнуть от неожиданности. Он поспешил сбежать из злополучного коридора, пока князь не решил вернуться, чтобы надавать ему по шее.
И только подходя к конюшням, Эул наконец-то осознал, что его так удивило и насторожило. Колдунья послушно шла за князем, который вел ее так, словно сама не знала дороги. А от стражников маг слышал, что она жила во дворце какое-то время. Его удивило и то, что она не пошла напрямую к Велиславе, хотя именно так она и должна была поступить. Здесь он мог ошибаться, ведь, возможно, колдунья должна была срочно переговорить с князем. И этот разговор не терпел отлагательств. Или же, чувства владыки оказались ответными, но об этом, смущенный ходом своих мыслей, парнишка старался не думать. Он часто встречал эту женщину, и успел хорошо изучить, по крайней мере, внешне. У колдуньи были самые теплые и нежные глаза, которые он когда-нибудь видел. Необычные, влажно сверкающие и бархатные. Они часто наполнялись гневом, яростью и злостью, но в них никогда не было холода. Они были слишком живыми, чтобы позволить льду безразличия и отчуждения поселиться в их бездонных глубинах. И хотя сама колдунья поражала всех своей выдержанность и спокойствием, а выражение ее лица могло сравниться по неподвижности с ликами каменных статуй, ее глаза всегда поражали своим внутренним сиянием.