— Тебе жаль, что тебя поймали, — отмечает он.
Я резко вскидываю голову. Чертов телепат!
Как он смеет думать обо мне так плохо? Я его жена! В горе и в радости, верно? Или горе относится только к ситуации, а не к человеку?
— Ты оставила свою новорожденную дочь с совершенно незнакомыми людьми. Она все это время была голодная!
— В сумке было грудное молоко! — возражаю я.
— Недостаточно на семь часов!
Я хмурюсь и смотрю в пол.
— Я не знала, — говорю я, признавая себя побежденной. Неужели я действительно отсутствовала так долго?
Я чувствую прилив праведного гнева. Неужели я виновата в том, что в отличие от него не испытываю блаженства от того, что стала родителем? Я уже открываю рот, чтобы сказать ему это, но он меня прерывает.
— Нет, Лия, — предупреждает он. — Этому нет оправдания. Если у меня осталась хоть капля разума, я сейчас заберу ее и уеду, — он поворачивается и идет к лестнице.
Мысли разбегаются в стороны и гнев вырывается наружу.
— Она моя!
Калеб останавливается. Он делает это так резко, словно мои слова превратили его ноги в лед.
Когда он разворачивается ко мне, его лицо красно от гнева.
— Еще одна такая выходка и будешь кричать об этом в суде.
Мне становится трудно дышать, будто его угроза сгустилась вокруг меня, как морозный воздух. Он это всерьез. Калеб еще ни разу не разговаривал со мной так холодно. Он никогда не угрожал мне. Это из-за ребенка. Она изменила его, настроила против меня. Он останавливается прямо перед ступеньками лестницы.
— Я найму няню.
Я так жаждала услышать эти слова, но сейчас не чувствую себя победительницей. Калеб уступил мне и решил нанять няню, потому что не доверяет мне — своей жене. Внезапно я понимаю, что не хочу няню.
— Не надо, — прошу я. — Я в состоянии позаботиться о ней сама. Мне не нужна помощь.
Он не обращает на меня внимания и продолжает шагать по лестнице через две ступеньки. Я плетусь позади, пытаясь решить для себя, умолять его или вести себя агрессивно.
— Это случилось в первый и последний раз, это больше никогда не повторится, — клянусь я, умоляя его. — И ты не можешь принять такое решение в одиночку, она и моя дочь тоже, — крупица агрессии для равного счета.
Догоняю Калеба уже в спальне, он роется в тумбочке и вытаскивает оттуда «маленькую черную книжку», которую я часто в тайне просматриваю. Я следую за ним в кабинет, где он отключает свой сотовый от зарядки.
— Кому ты собрался звонить? — хочу я знать.
Он кивает на дверь, тем самым веля мне выйти, но я не двигаюсь с места; стою, обхватив себя руками, а в животе все стянуло в узел от тревоги.