Я вздрогнула, когда он выругался. Калеб почти никогда ругается матом.
— Я не такая, — говорю я. — Ты же знаешь это.
Его следующие слова копьем пронзают мою душу, заставляя испытывать самую сильную боль, которую я когда-либо испытывала.
— Думаю, я заблуждался, считая, что ты не такая.
Я вскакиваю, но колени начинают подгибаться. Мне приходится прислониться к стене, чтобы не упасть. Он никогда не разговаривал со мной так.
Мне потребовалось несколько минут, прежде чем я смогла произнести хоть слово.
— Ты обещал, что никогда не сделаешь мне больно.
У него безразличный взгляд.
— Это было до того, как ты облажалась с моей дочерью.
Я ухожу, чтобы не взорваться прямо там.
Спустя сорок восемь часов Калеб с ребенком вернулись из больницы. Я видела его лишь дважды за все это время — оба раза он приезжал, чтобы взять грудное молоко.
Я сижу за кухонным столом, читаю журнал и ем замороженную стручковую фасоль, когда он входит, неся ее в автокресле. Таким небритым я его еще никогда не видела, он выглядит уставшим, под глазами темные круги. Он относит ее наверх в ее комнату, не сказав мне ни слова. Я жду, что он сразу же спустится обратно и коротко расскажет, что сказал доктор. Но он не спускается, и я крадусь вверх по лестнице, чтобы посмотреть, где он находится. Слышу шум воды в душевой и решаю подождать его на кровати.
Когда он выходит из ванной, вокруг его талии обернуто полотенце. Моя первая мысль — как он великолепен. Я хочу запрыгнуть на него, несмотря на то, что он мне сказал. Он не стал бриться. Мне вроде как нравится это. Я смотрю, как он отбрасывает полотенце и надевает боксеры. Лучшее, что есть в Калебе — не его совершенное тело, полуулыбки или сексуальный голос... это его привычки. Меня так возбуждает то, как он проводит ногтем большого пальца по нижней губе, когда размышляет над чем-то, то, как прикусывает язык, когда возбужден. То, как он заставляет меня смотреть на него, когда я испытываю оргазм. Он может раздеть одним взглядом, заставить почувствовать себя обнаженной перед ним. По опыту знаю, как приятно стоять перед Калебом обнаженной. Я размышляю, с какой стороны к нему подступиться — извинение и секс… пощечина и жесткий секс. Я чрезвычайно искусна в его соблазнении. Но не похоже, что он верит моим извинениям. Придется придумать что-нибудь новое.
— Я буду стараться сильнее.
Он продолжает одеваться, не глядя на меня ... джинсы, футболка. Не знаю, что делать, и впервые мне приходит в голову, что я зашла слишком далеко. Я надежно прячу свое истинное «я» от Калеба. Стараюсь оправдать его ожидания. Но в этот раз он застукал меня с поличным.