— Отнюдь. Ритуал существовал, и я намерен выполнить свое обещание… если кто-то из вас сумеет выследить меня. Но видишь ли, я не думаю, что вам это под силу. В современной женщине более нет той энергии, которая была присуща женщине первобытной.
Вот тут его губы прижались к ее, язык проник в ее рот, властный и настойчивый. Она подняла руки, чтобы оттолкнуть Мэтсона, но вместо этого обняла его за шею. Голос джунглей громко звучал в голове Рут, ночная жара возбуждала ее. Тепло, идущее от обнаженной груди Мэтсона, растопило последние островки сопротивления. Мгновение спустя он уже срывал с нее одежду, а она помогала ему.
Не успев подивиться своему поведению, понять, почему вдруг в ней проснулся такой сексуальный голод, она стянула с себя шорты, а уж Мэтсон, помогая ей, проделал то же самое с трусиками. А потом навис над Рут, которая широко развела ноги, чтобы впустить его в себя. И внезапно перед ее мысленным взором возник экзотический цветок, лепестки которого раскрываются, чтобы явить свету влажную сердцевину, сочащуюся сладким нектаром.
Она начала постанывать от удовольствия, едва конец Мэтсона вошел в ее «дырочку». Горячий и твердый. Она затягивала его все глубже, пока головка не уперлась в матку.
— О Господи… — Рут обхватила ногами талию Мэтсона. Приподняла нижнюю часть туловища, а он раз за разом с силой вгонял в нее член.
Ничего подобного она никогда не испытывала. Никакой нежности, никаких любовных игр, одна голая животная страсть. Пот лил с них ручьем, она не могла не признать, что впервые испытывает такие острые ощущения. Она металась из стороны в сторону, стонала от наслаждения, закрыв глаза, полностью, без остатка, отдавшись своему мужчине. В ней словно рухнули какие-то барьеры. В ушах зазвучали барабаны джунглей. Клитор вдавливался в его лобок, и оргазм приближался, набирая силу. А когда он достиг пика, вопль несказанного счастья вырвался из груди и ее ноги с нечеловеческой силой сжали тело Мэтсона.
Мгновением позже он выскочил из Рут и кончил ей на живот. И тут же присел рядом с ней на корточки и начал надевать набедренную повязку.
— Ты, значит, джентльмен, хотя все время доказываешь обратное. — Рут вытерла живот рубашкой. Она не могла заставить себя встретиться с ним взглядом. Щеки ее пылали. Господи, что на нее нашло? Она вела себя как похотливая сучка. И даже не подумала о предохранении. Слава Богу, что Мэтсону хватило совести кончить в сторону.
Мэтсон плотоядно улыбнулся:
— Я выделил тебя среди остальных. Ты другая, особенная. И мне хотелось оставить о себе хорошее впечатление. Что бы ты там ни думала, у меня есть кодекс чести. — Он попятился из шалаша. — Спокойной тебе ночи. — И растворился в темноте.