Соколов отрицательно качнул головой, приказывая ни в коем случае не показывать своего удивления.
– Рей, в некотором роде наш коллега! Он увлекается подводной охотой, – представил Соколов начальника склада, наливая ему виски в высокий стакан.
– Какую самую большую рыбу вы видели под водой? – спросил Фред, делая огромный бутерброд.
Разрезав белый батон, Фред положил в него приличный кусок бекона толщиной с палец, добавил такой же кусок желтого сыра и с поклоном протянул Федорову, который сразу вгрызся в предложенное блюдо.
Откусив пару огромных кусков, Федоров взял со стола бутылку содовой.
Налив шипящую воду в стакан, он сделал большой глоток и тут же отставил стакан[91].
– Думаю, что можешь пить спокойно. До погружения еще минимум часов шесть, – выдал Соколов, чокаясь с начальником склада.
– Лосося полутораметрового подбил! – гордо выдал начальник склада, выпячивая грудь.
– Не может быть! – замотал головой Федоров, пытаясь прочитать надпись мелким шрифтом ниже странного слова «Водка».
Федоров не понимал, что так его насторожило в надписи на бутылке.
И чуть при всех не хлопнул себя кулаком по лбу: надписи были написаны старым шрифтом с ятями!
– Ласты были изобретены великим Леонардо да Винчи еще в тысяча четыреста восемьдесят восьмом году! Но только я знаю, что еще раньше аборигены островов Тихого океана делали ласты, сплетенные из тростника! – поднял вверх указательный палец правой руки толстяк.
– В моря ходил? – спросил Соколов, подливая в стакан толстяка виски.
– Пятнадцать лет на торгашах мотался от мыса Бурь[92] до Мокрого Треугольника! – похвалился толстяк, отпивая сразу половину стакана и тут же продолжая рассказ, который с напряженным вниманием слушали все присутствующие: – Первым европейцем, занявшимся изготовлением ласт, был француз Луи де Корпье. С тысяча девятьсот двадцать седьмого года, пять лет Корпье бился над созданием ласт, которые сам изобретатель назвал лопастями. И никто не заинтересовался этими изобретением, пока в тридцать восьмом году американец Оуэн Черчилль, кстати, олимпийский чемпион по парусному спорту, отдыхая на Таити, не обратил внимание на местных ныряльщиков, на ногах которых были тростниковые ласты. Он купил несколько пар у аборигенов за бесценок, привез их в Америку и занялся усовершенствованием. Через год появились вот эти образцы, которые испытывали Джонни Вейсмюллер и Кларенс Крэбб[93]. Ласты олимпийским чемпионам понравились. Затем Черчилль купил патент у Карпье и начал массовый выпуск ласт. Но опять прокол! Сбыта не было! Населению Америки совсем были не интересны ласты, несмотря на большую рекламную кампанию! Зато ластами заинтересовались военные моряки и закупили у Черчилля целых двадцать пять тысяч пар!