Тинто улыбнулся и разразился длинной испанской фразой, из которой Федоров понял только два слова: «кондом» и «баллонз».
Последовала не менее длинная фраза девушки, после которой она повернулась спиной и куда-то убежала.
– Вы зря заговорили с провизором по-английски, – укорил Тинто, быстро оглядываясь по сторонам.
Кроме двоих мужчин и убежавшей девушки, никого видно не было.
– Ты пользуешься большим успехом у девушек, – немного подсластил укор Федоров, понимая, что Тинто прав.
Вытащив кучу пакетов, девушка вывалила их на прилавок, присовокупив к этому большую бумажную сумку с ручками.
Подняв на Тинто широко открытые глаза, что-то попросила, застенчиво улыбаясь.
Тинто в ответ тоже улыбнулся и попросил Федорова:
– Ты отнеси пакеты, а я помогу провизору достать четыре кислородных баллона, которые ты попросил!
– Тогда я пошел, – согласился Федоров, отмечая среди пакетов армейскую американскую военную аптечку.
Быстро собрав все пакеты в сумку, Федоров вышел из аптеки.
Буквально следом щелкнул замок.
Отойдя на два шага, Федоров увидел табличку с надписью «Cerrado»[119].
«Дон Жуану до Тинто долго бежать придется!» – с некоторой завистью оценил поведение девушки при виде аргентинца Федоров, направляясь к машине.
На вопросительный взгляд Артура Федоров пояснил:
– Тинто остался помогать провизору доставать из кладовки кислородные баллоны!
– Завидуешь, парень? – поинтересовался Артур, забирая у Федорова бумажную сумку.
Покопавшись с минуту внутри, вынул плоский пакетик, разорвал его и, достав оттуда свернутое резиновое кольцо, стал натягивать его на банан, который до этого лежал на передней панели автомобиля.
– Только немного. Для разведчика у Тинто слишком яркая внешность. Так нельзя себя вести! – попробовал вспомнить о моральном духе советского человека Федоров.
– Уругвай – не Советский Союз! Здесь все по-другому. В чужой монастырь со своим уставом не ходят! – наставительно заявил Артур, вынимая из бардачка автомобиля лакированную тыковку, вытащил из нее серебряную трубочку.
Вытащив еще одно резиновое кольцо, Артур начал натягивать на нее тонкую резину.
Полюбовавшись секунд десять на свое изделие, он замотал головой и с досадой произнес:
– Почему нам раньше это не пришло в голову? Сколько лишних забот! Положение мины при переноске строго вертикальное. С момента поворота мины в горизонтальное положение или постановке на попа сразу начинается химическая реакция. И через час мина загорается и все вокруг нее!
– Все же прекрасно, и чем же вы недовольны? – вклинился в монолог Федоров.
– Конечно, все прекрасно! Оскар