Так откуда это разочарование?
Открылась дверь ванной комнаты, примыкающей к спальне, где он находился, и вошла Оливия в белом шелковом пеньюаре, отделанном тонким кружевом. Наряд был скромным, но у Азиза пересохло во рту и все мысли в голове иссякли. Осталась только одна: его жена прекрасна, и он собирается заняться с ней любовью. Немедленно.
Он улыбнулся, окидывая ее изящную фигуру восхищенным взглядом. По бледности ее лица легко было догадаться, что она нервничает.
– Ты прекрасна, Оливия.
– Пеньюар – это как-то слишком, да? – сказала она с нервной улыбкой. – Или недостаточно?
– Мне более чем хватает, – ответил Азиз и шагнул ближе, накрыл ладонями ее обнаженные плечи. – Тебе не надо прикрываться. – Он поцеловал ее плечо, и Оливия затрепетала.
– Я знаю, нам не обязательно вести себя… романтично.
– Почему бы нет? – Азиз поцеловал ямочку у основания ее шеи, и Оливия ахнула.
– Потому что мы… не любим друг друга.
Раньше эти слова его успокаивали; теперь от них у него внутри что-то затвердело, причиняя ему боль острыми гранями. Слышать эти слова, сказанные так прямо и откровенно, было неприятно, но Азиз не хотел думать о причинах этого.
– Разве это не форма любви? – сказал он. – Не отказывайся от такой близости, Оливия. Ты же знаешь мои чувства к тебе. – Желание зазвучало в его голосе, и он притянул женщину к себе, обвил руками тонкую талию, стремясь показать ей, насколько она сама его хочет.
И ему это удалось, судя по жару в ее ответном поцелуе, по тому, как она прильнула к нему всем телом, вжалась всеми изгибами. Азиз отодвинулся ровно настолько, чтобы расстегнуть рубашку, желая почувствовать ее обнаженную кожу на своей.
Оливия окинула взглядом его обнаженную грудь и неосознанно обвела губы кончиком языка. От ее очевидного желания Азиза охватило первобытное торжество самца.
– У меня давно… никого не было, Азиз.
Он притянул ее к себе снова, наслаждаясь мягкостью ее груди.
– Со мной тебе не о чем беспокоиться. Нам некуда торопиться, Оливия. Будем делать только то, что тебе хочется. – Улыбаясь, он потянул женщину за руку к кровати.
Оливия легла на спину. На ее щеках горел румянец, глаза были темными и полными чувств. Ее кожа была как слоновая кость, без единого изъяна. Азиз едва мог вынести вид ее округлых грудей под тонким шелком.
Азиз отвел прядь волос ей за ухо, погладил щеку кончиками пальцев. Он всегда считал ее красоту холодной и сдержанной, но при виде ее такой, как сейчас, зарумянившейся, ждущей любви, ему пришлось изменить свое мнение. Она словно цветок, ищущий солнца, застенчиво тянущийся к теплу. Наклонившись, Азиз поцеловал ее в висок. Оливия тихо вздохнула.