Эмма наконец расслабилась, откинулась на спинку стула и сбросила туфли. Мелькнули стройные лодыжки и ярко-красные ноготки, но уже в следующее мгновение они скрылись под платьем.
– Я в растерянности, – начал он. – Ты явно что-то задумала, но раз уж ты сдружилась с Миа и мамой, я не могу выкинуть тебя отсюда.
– Я теперь здесь живу, – с вызовом бросила она.
– С чего бы это?
– Ты сказал, что не нуждаешься в объяснениях, – напомнила Эмма.
– Возможно, я был слишком зол.
Эйдан предложил ей оливковую ветвь мира, но Эмма проигнорировала ее.
– Окно информации закрыто.
Ее ироничная улыбка и удовлетворение на лице снова вызвали у него приступ гнева, но он старательно контролировал ситуацию.
– Что, если мы договоримся об обмене информацией?
– Мне не нужно ничего знать о тебе. Меня это не интересует.
Если судить по ее тяжело вздымающейся груди, Эмму это очень даже интересовало.
Эйдан налил ей еще одну порцию виски:
– Я забыл спросить, принимаешь ли ты обезболивающее?
Второй стакан она осушила точно так же, как и первый. Хотя лицо Эммы покраснело, а на глаза навернулись слезы, она даже не вздрогнула.
– Конечно, нет. Я не дура.
– Я никогда этого не говорил. Любой в Оксфорде готов был подтвердить, что ты одна из самых умных девушек.
– Как выяснилось, недостаточно умная.
– Что ты имеешь в виду?
– Да так, не обращай внимания.
Неожиданно Эмма сникла, ее нижняя губа задрожала, а на лице появилось потерянное выражение.
– Я купил шикарный пентхаус в самом центре Нью-Йорка. Занимаюсь дорогой недвижимостью.
– Это для меня не новость. Твоя мама постоянно расхваливает тебя, рассказывая все в подробностях. Она очень скучает по тебе.
– Но я же приехал.
– Да уж, приехал.
Эйдан подошел к Эмме, поднял ее и подвел к дивану. Они сели рядом. Он поставил свой стакан на кофейный столик.
– Вообще-то меня по-настоящему интересует только одна вещь.
Эмма слегка повернулась к нему, не в силах скрыть любопытство:
– И что же это?
– Увидишь…
И вот уже губы мужчины захватили в плен ее рот, медленно целуя, давая ей возможность остановить его. Ее запах был таким знакомым – английские розы и родниковая вода. Он уже бывал тут… слышал это ангельское пение… видел эти молочные и медовые холмы…
Сердце Эйдана бешено билось в груди, стараясь хоть как-то возместить резко возросшую потребность в кислороде. Казалось, его тело существовало на грани возможностей. Что-то затягивало его в бездну. Что-то очень опасное.
Эмма не пыталась обнять его. Эйдан сдался первым. Беспомощный, отчаявшийся, он обнял ее за шею и притянул к себе.
В комнате царила тишина, если не считать их хриплого дыхания. Ему казалось, что он парит под потолком и видит себя, проваливающегося в кроличью нору. Когда-то поцелуи Эммы были для него волшебным эликсиром, который превращал время, проведенное в Англии, в нечто волшебное, похожее на сон.