– Но ты и не сопротивлялась.
Со стороны все выглядело так, будто Эйдан и Эмма вежливо беседуют во время танца.
В конце концов она поняла, что больше не может выносить его прикосновения, зная, насколько он ее презирает.
– Я не буду устраивать сцену и портить праздник Миа, – мягко, но решительно проговорила Эмма, – но я сейчас же ухожу отсюда.
– Только вместе со мной. – Искусственная улыбка приклеилась к лицу Эйдана.
Он сжал ее запястье и вышел из зала, увлекая за собой Эмму. Если бы она начала сопротивляться, все увидели бы это.
Когда они дошли до относительно безопасного места в фойе, она попыталась высвободить руку.
– Отпусти меня, черт побери!
Но Эйдан еще не закончил. Он посмотрел на нее сверху вниз. На его скулах проступил румянец, а глаза засверкали – то ли от злости, то ли от чего-то еще.
– Мы идем наверх, – сказал он, – нам надо обсудить пару вопросов.
– Мой шарф и клатч остались в зале.
– Я позвоню и попрошу, чтобы твои вещи отнесли на стойку регистрации.
– Отлично! – воскликнула она. – Хоть кто-то будет знать, что я пропала.
Когда они зашли в лифт, Эйдан понял, что совершил огромную ошибку. Зеркала на стенах кабины отражали холодную английскую красоту Эммы, куда бы он ни направил взгляд. По-лебединому грациозная шея… совершенные черты… даже беззащитная родинка на затылке, о которой он мечтал весь вечер.
Эмма держала себя с достоинством греческой богини, что подчеркивал ее наряд. Единственным недостатком была небольшая хромота – последствие аварии. Швы возле уха она замаскировала макияжем.
Как только Эйдан увидел ее сегодня вечером, с волосами, поднятыми вверх и уложенными волнами, ему больше всего на свете хотелось расстегнуть каждую пуговку на платье, одну за другой, и увидеть, как шелк соскальзывает с обнаженных плеч Эммы.
За несколько секунд они добрались до нужного этажа.
Эйдан открыл дверь своего номера и пропустил ее внутрь. Она с любопытством огляделась, но не стала ничего говорить. Обстановка тут была роскошная, но для Эммы антикварная мебель и восточные ковры были привычны.
– Хочешь что-нибудь выпить?
Она присела на краешек стула и сложила руки на коленях:
– Виски. Неразбавленное.
Эйдан вопросительно изогнул бровь. Та девушка, которую он знал, редко пила что-нибудь крепче, чем вино. Возможно, Эмма очень сильно нервничает. Глупо радоваться этому, но он был рад.
Когда он передал ей тяжелый хрустальный стакан, она посмотрела на него поверх краев, закинула голову и очень быстро все проглотила.
Потягивая собственный напиток, Эйдан пристроился на подлокотнике дивана, слишком взвинченный, чтобы сесть.