«Есть одно», — лица Алукарда не видно, но легко предположить, что он, как обычно, ухмыляется. — «С этажа, естественно, два выхода, и оба сейчас забаррикадированы. Следует войти одновременно с обоих, поэтому Влада и Кристина сейчас по десятому этажу пересекут здание и выйдут с другой стороны. Нельзя дать упырям возможность бежать».
«Алукард… а почему ты сразу этого не сказал?» — Влада как обычно сдержана, но удивлена, по интонации мыслей чувствуется.
Слышен еще один смешок.
«Хотел понять, так ли хорошо вас обучили. К тому же, кроме моего маленького уточнения, план Артура вполне неплох».
Мы разбегаемся — девчонки покидают нас на десятом этаже, а мы втроем крадемся выше. Лестничная площадка завалена какими-то столами, снятыми с петель дверями, и даже чьим-то холодильником и газовой плитой — вот и проявились творческие способности. Да, строители баррикад из лондонских полицейских, конечно, аховые. Привыкли их не возводить, а разбирать — и вот результат. Очень, очень низкое качество, ставим троечку с минусом. Одно радует — следов разборки заграждений изнутри, равно как и признаков прорыва, не видно. Значит, упыри никуда не делись.
Совместными усилиями разобрать баррикаду оказывается несложно. Алукард при этом не отлынивает, не прячется за командирскую должность, а мгновенно — и совершенно бесшумно — оттаскивает в сторону холодильник. С остальным мы разбираемся в течение минуты-двух.
«Кристина, Влада — вы на месте? Входим одновременно, по команде.»
«На месте, — подтверждает Кристина. — Но тут… у нас тут…»
«Все потом, пошли!»
Артур мигом рвет вперед. Немного сюрреалистично смотреть на такое — узкая, черная тень, точно, резко и бесшумно порхающая от двери к двери, проверяя и контролируя. Жаль, что коридор не прямой, не просматривается, вообще легко было бы. Никто не хочет нам жизнь упрощать, никто — все как сговорились.
Смахиваю скупую слезу, посвященную несовершенству мира, мелькаю вслед за Артуром, отставая метров на десять. Алукард остается позади, осуществляет общее руководство. Лампы они, конечно, от души врубили — ртутные, что ли? Светят, словно насквозь прошибают — неприятно. Или это у меня уже вампирские закидоны насчет света? И то правда — последние дни мы только по ночам занимались.
Артур, скользивший впереди, замирает, не доходя до очередной двери.
«Слышу непонятные звуки».
«Это упыри, друг мой» — охотно поясняет Алукард. Слух у него, конечно… Как это говорили в нетленке: а нюх как у собаки, а глаз как у орла. — «Это звук поедания нежитью человеческой плоти».