— Слушайте, Делиньер, а вы можете находиться только в этом доме? Или можете, например, заглядывать в соседний? — неожиданно спросил Норберт.
— Могу, конечно. На что там смотреть-то? Как у вас по кухне поварята мечутся? Приватных кабинетов вы не держите… — буркнул маркиз.
— А как вы посмотрите на то, чтобы стать у нас негласным начальником службы наблюдения и безопасности?
Мы с призраком оба посмотрели на Норберта с немым изумлением. Святая Бригита, какое изящное решение проблемы!
— Подумайте, какую форму оплаты вы бы хотели получить? — продолжал Норберт. — Будете проявляться у меня в кабинете, когда там только я и госпожа фон Бекк, каждый день, о времени договоримся. Ограничения будут минимальные — ну, понятное дело, персонал и гостей не пугать, посторонним не показываться.
— Кроме особо оговоренных случаев, — подхватила я. — И договор с клятвой посмертием.
— Вы… вы меня ошарашили. Я не знаю… Сорок лет после смерти я никому не был нужен. Да, если правду говорить, я и при жизни никому особо нужен не был, кроме нянюшки, а она умерла, когда мне было девятнадцать, — пробормотал маркиз.
— Ну, подумайте! — заключил Норберт. — В конце концов, можете и не работать на нас, просто сидеть тихо.
— Нет-нет, я согласен! И договор — согласен, вы правы, клятву посмертием я нарушить не смогу. А плату… насчет платы я решил. Во-первых, надгробие. Могила на городском кладбище, в четвертом квадрате, захоронение номер девятнадцать. Там даже плиты нет, некому было класть.
— Принимается. Еще что-то?
— Два раза в году — заупокойную службу, именем Творца. В день рождения и в день смерти, даты скажу.
— Тоже принимается. А заупокойная служба не развоплотит вас?
— Постепенно развоплотит, — ответила я вместо разволновавшегося призрака; мне даже показалось, что он утирает слезы, хотя какие слезы у бесплотного существа. — Но это будет так нескоро, что нас с тобой уже не будет волновать.
— И последнее, — призрак помялся. — Вы дадите мне разрешение иногда кого-то напугать. Согласованно с вами, а? Ну, все-таки я так люблю пошалить!
Мы с Норбертом занялись планами обустройства нового приобретения. Сотрудникам ресторана пока ничего не говорили ни о том, что я стала совладелицей ресторана, ни о планах по расширению. Я вообще крайне не люблю давать кому бы то ни было лишнюю информацию, а уж почему молчал Норберт, не знаю. Может, просто к слову не пришлось.
Дэн не появлялся, сколько я узнала от кого-то из забегавших с коротким вопросом его коллег, он пытался разгрызть историю с Косым Треугольником.
В угловом кабинете каждый день столик был занят, придворная публика оценила нашу кухню. Работы было столько, что официанты сбивались с ног даже в удвоенном количестве. Повара пока кряхтели, но не жаловались — получали они теперь тоже много больше.