— И где? В городе? И кто он?
— Завтра днем, в «Кошке и кофейнике», — созналась я со вздохом, и снова покосилась в зеркало. По-моему, это красное пятно на лбу стало больше! — А кто он, я не знаю, поскольку он, как и я, был в маске.
— М-м-м, как романтично! А если ты его не узнаешь?
— Ну, если не узнаю, то, может, он меня узнает? А если нет, значит, не судьба… Хотя, честно говоря, жаль было бы. Целуется он просто потрясающе.
— О-о-о!!! — застонала Майя, — Я же не доживу до вторника, чтобы услышать твой рассказ! А что ты наденешь?
— Брюки кожаные я надену, — я напряглась в ожидании возражений. — И куртку. Вот как всегда хожу, так и оденусь.
Неожиданно Майя одобрила этот вариант.
— Отлично! У тебя в этих штанах такие получаются длинные ноги! И очень аппетитная задница.
— На ней я сидеть буду, а ноги будут под столом, так что принципиального значения не имеет. Мы же в кафе встречаемся, а не на ипподроме.
— Все равно — ты будешь знать, что у тебя длинные ноги и отлично выглядит все остальное, и значит, будешь лучше держаться! Элементарно! Все, давай кардамон, и я побежала. Сегодня подам твоей Гвендолен новый десерт — Липкий Финиковый Пудинг с Карамельным Соусом!
— Может, не надо липкий?.. — но мой призыв остался втуне, ее уже не было.
Забегая вперед, скажу, что этот десерт стал вторым бестселлером нашей сладкой кухни, и, сколько бы Майя его ни приготовила, всегда оказывалось, что двух или трех порций не хватило.
К счастью, бессонная ночь перед свиданием меня миновала. В воскресенье, как обычно, ресторан работал со сверхнагрузкой, я закрыла свою комнату и помогала сперва Фреду, взявшись нарезать свежие овощи для салатов, потом Майе. Потом одна из официанток, поскользнувшись, попыталась удержать на подносе груду грязных тарелок. Тарелки она удержала, но рассадила колено. Норберт отправил ее к врачу и домой, а я надела форму и взялась за поднос.
Закрылись мы куда позже обычного, в четвертом часу ночи.
Норберт вместе с призраком обошли ресторан, проверяя механические и магические замки, я, отчаянно зевая, тащилась за ними следом. Если бы села ждать, точно уснула бы.
Добравшись до дому в сопровождении Норберта, я только и смогла, уже на автомате, все запереть, и рухнула в кровать.
Как ни странно, меня не разбудил ни сигнал коммуникатора, ни стук в дверь — я проснулась от того, что солнечный луч пробрался сквозь щелку в занавесках и щекотал мне нос. Я лениво потянулась, одним глазом взглянула на часы — и взлетела с кровати. Двенадцать часов, святая Эрменджильда, двенадцать! А ждать меня будут в час! А если я что и ненавижу в жизни, так это опаздывать!