Она обняла его за пояс и прошептала ему в грудь:
— Видишь. Я же говорила, что не уеду.
— Ты здорово держишься, малыш.
Сопротивление, о котором он и не подозревал, покинуло её, и она прильнула к нему.
— Теперь я могу поплакать? — спросила она, но судя по голосу, уже плакала.
— Начинай.
Четыре дня, четыре смерти, четыре раза Феб плакала в его руках.
Он будет дураком, которым его назвала Сьюзи, если не признает, что ему нравится присутствие Феб там, где она находится сейчас.
Но это не значит, что он не станет прыгать от радости, когда это дерьмо закончится, и в эту минуту он продал бы душу, чтобы ей больше никогда не пришлось плакать.
Когда он услышал, что рыдания стихли, он сказал:
— Спасибо.
— За что? — спросила она его грудь.
— За то, что доверилась мне, вместо того чтобы держать всё в себе и позволить этому съедать тебя изнутри.
Феб слегка вздрогнула в его руках, не сопротивляясь, а от удивления, но потом снова успокоилась.
Наконец она запрокинула голову, и Колт посмотрел на неё, но рук не разжал.
— Мне нужно поспать, — мягко сказала Феб.
— Ты сможешь заснуть?
— Я приму таблетки, которые дал мне Док.
— Ничего что ты пила?
— Почитаю инструкцию.
Поскольку у него больше не осталось предлогов, Колт отпустил её.
Феб пошла к двери, но в проёме обернулась и посмотрела на него.
— Я знаю, это тяжело, Колт. Спасибо, что разделил со мной эту тяжесть, — прошептала она и торопливо ушла, а он остался и ещё долго смотрел ей вслед.
Да, она его убивает.
Колт выключил свет на кухне, сел на диван, достал телефон и позвонил Салли.
Я проснулась, но всё равно была вялой. Эти таблетки работали отлично, но не знали, когда перестать действовать.
Я откинула одеяло, дважды перекатилась, чтобы добраться до края широченной кровати, спустила ноги на пол, потом встала и поплелась в ванную.
Я была настолько сонной, что не сразу поняла: Уилсон не сидит на крышке унитаза и не смотрит на меня с укором, словно говоря, что почистить зубы гораздо менее важно, чем накормить его. Уилсон — кот, а потому иногда может вести себя надменно, но он любит меня и открыто это выражает. Если я нахожусь в комнате, Уилсон всегда там же. Он может не лежать на мне и не тереться об меня, мурлыкая, но он знает, что он единственный мужчина в доме и должен находиться рядом, так что он не часто оставляет меня одну.
Поэтому я отправилась на поиски своего непривычно отсутствующего кота, решив: даже несмотря на то, что вчера ночью Колт повёл себя суперкруто — настолько, что даже выпил со мной тост за Пита, — я всё равно убью его, если он выпустил моего кота на улицу, только чтобы того переехал маньяк.