Мне много приходится работать с больными людьми, поверьте, причина многих их недугов и болезней лежит глубоко, если упростить, то как раз в неправильно избранном в юности пути. Душа, сопротивляясь, кричит об этом своему телу, причиняя ему боль и страдания. Однако ее крик, как правило, никто не воспринимает. Все жаждут услышать от меня диагноз болезни, которая их мучает и от которой необходимо излечиться тем или иным способом, не понимая, что причина в том, как именно они живут. Никакие лекарства не помогут, никакие врачи, если не устранена главная причина болезни. А она сокрыта от глаз, то, что мы видим, – уже следствие.
– Вы хотите сказать, что и в этом конкретном случае есть главная причина, которая вызвала болезнь.
– Вы догадливы, молодой человек! – иронично улыбаясь, сказал доктор.
– Так что же вы собираетесь делать, ему же хуже с каждым днем!
– Если я не знаю, что это за болезнь, как я могу облегчить его положение? Я уже не говорю о лечении и о выздоровлении вашего товарища.
Вангол видел и понимал, что доктор говорит ему правду.
– Что же делать, доктор?
После некоторого молчания, нескольких минут хождения по периметру небольшого кабинета доктор сел и тихо заговорил:
– Мой совет покажется странным, но вам лучше забрать вашего друга из госпиталя.
– Как, совсем нет надежды? – вырвалось у Вангола.
– Вы не дослушали меня, забрать отсюда и поместить в одном тихом и спокойном месте.
– Что это за место?
– Есть одно место, я надеюсь, для вас жизнь вашего друга важнее идеологических предрассудков?
– Доктор, не сомневайтесь, я все сделаю так, как вы скажете. – Вангол внимательно посмотрел доктору в глаза. – Не волнуйтесь. Это останется навсегда нашей тайной.
– Я почему-то вам верю. Хорошо. Слушайте. Записывать ничего не нужно, прошу вас все запомнить.
Через неделю четверо мужчин в полувоенной форме постучали в дверь избушки на берегу небольшого лесного озера. Добирались в лесную глухомань четверо суток. Дорог в этом районе Архангельской губернии испокон веков не было, только конные тропы. Дверь была не заперта и открылась сама по себе, как бы приглашая войти. В светлице у окна сидел старец, именно старец, а не старик. Его благообразное лицо было спокойно, светло-серые, почти белые глаза смотрели на вошедших приветливо. Седая борода и волосы ниспадали на его плечи и грудь, скрывая расшитый узорами ворот льняной косоворотки.
– Входите, входите, добры люди, не робейте.
– Здравствуйте, отец, мы к вам с поклоном от Сергея Федорова…
– От Сергея? Нетто не забыл меня? Как он? Все потчует народец лекарствами?