Рсчкаан со товарищи постоянно отлучались то на охоту, то в соседние селения — проведать родню и знакомых. Увы, заложников с собой, чаще всего, не брали, опасаясь причинить им какой-нибудь ущерб. Так что у Ренки с Готором появилось время для долгих бесед. Тут-то вот разговор как бы невзначай и зашел про небольшое любовное приключение молодого лейтенанта на неведомом берегу, приведшее Готора в такое волнение.
— Рсчкаан, — поинтересовался Готор при случае у брата гасиига. — А ты не знаешь, что за храм нам встретится на той стороне? Ну, когда мы будем спускаться с гор?
— Насколько мне известно, — лишь пожал плечами брат гасиига, — там по тропе храмов нет. Впрочем, за перевалом уже идут не наши земли, так что я могу чего-то и не знать, хотя много раз слышал описание дороги, когда учился у Ксшаа вашему языку. А почему ты решил, что там есть какой-то храм?
— Жрица рассказала об этом Ренки, а он — мне.
— Тогда храм точно есть! — даже закивал головой Рсчаак. — Она знает!
В словах брата гасиига было столько убежденности, что у Ренки даже холодок пробежал по спине, как бывало всякий раз, когда он встречался с чем-то мистическим. А вот Готор почему-то решил, что Рсчкаан что-то скрывает. Но сколько он ни пытал его, никаких подробностей о храме узнать не удалось.
С каждым днем пейзаж становился все суровее, заметно похолодало, и у тех, кто был ослаблен болезнями, даже начались проблемы с дыханием. Снега, к счастью, не было, и через перевалы армия перебралась без особых проблем.
Тут Рсчкаан со товарищи и еще десятка два проводников наконец распрощались с тооредаанцами. Каждый пошел своей дорогой, одновременно чуточку сожалея о расставании и в то же время чувствуя некоторое облегчение. Все-таки людям, имеющим столь разные представления о жизни, трудно долго сосуществовать вместе. Туземцы, например, искренне не понимали отношений между солдатами и офицерами, частенько спрашивая Ренки или Готора, почему вожди столь неуважительно обращаются со своими людьми. И как вообще можно доверять оружие человеку, добровольно подставляющему спину под удары палок? Чего он вообще сможет навоевать?
А тооредаанцам… Им почти все казалось странным во временных союзниках. Но в большинстве своем они не заморачивались вопросами «почему?», довольствуясь универсальной формулой «проклятые голозадые обезьяны».
Потом был долгий спуск по горным тропам. Дороги тут были куда более нахоженные, а местные разрозненные туземные племена предпочитали не показываться на глаза такой грозной толпе вояк.
Беспечная жизнь Готора и Ренки закончилась вместе с окончанием пребывания в статусе заложников. Не то слегка раздосадованный их прошлым бездельем, не то просто будучи измотан заботами и бедами, кои подстерегают военачальника совершающей столь непростой переход армии, оу Дезгоот поставил их на «соответствующие званию места». Сиречь командовать ротами. Ренки пришлось даже временно «отбыть» в Одиннадцатый полк, где его знали и где был сильный недобор офицерского состава, в то время как хитрецу Готору досталась прежняя рота Бида, пусть и шедшая в авангарде армии, осуществляя разведку, зато несущая меньше груза и ведущая не такое тоскливое существование, как обычные солдаты, изо дня в день топающие по горным дорогам, уставившись в спину товарищей.