В общем, Ренки вкусил командирских бед и недосыпа по полной. Даже опытные и умелые солдаты постоянно попадали в разные неприятности: ломали себе кости, теряли грузы, стирали в кровь ноги, болели, а два идиота, причем, как назло, из его роты, даже умудрились заблудиться в горах, выйдя ночью справить нужду за пределы лагеря, и их пришлось искать всем полком под насмешки остальных вояк и зубовный скрежет оу Дезгоота.
А тут еще вдруг выданная всего-то полгода назад новехонькая обувка начала рваться на острых крепких камнях, и это стало серьезной проблемой для всей армии. Ко второй реке, ведущей уже прямиком в земли Тооредаана, вышла уже огромная толпа бродяг в каких-то обносках. Многим пришлось срезать полы своих мундиров, чтобы сделать обмотки на ноги. Шагать в таком безобразии в ногу, печатая шаг, уже не было никакой возможности.
Расхлябанный вид привел к соответствующему поведению, и в Пятнадцатом полку вспыхнул бунт. Началось все как драка между двумя капральствами, потом пламя перекинулось дальше. Вымотанные, уставшие до невозможности люди уже мало соображали, что делают и к каким последствиям это может привести.
Совместными усилиями офицеров и унтеров Пятнадцатого и остальных полков бунт был задавлен достаточно быстро. Но девятнадцать человек, включая одного офицера и трех унтеров, погибли, а значит, приговор военно-полевого суда, в котором Ренки выпала тягостная честь быть одним из судей, был максимально суров: тридцать человек расстреляли на месте, а еще почти сотню приговорили к порке, отложив наказание до возвращения в родные земли.
Потом была недельная задержка у Грииска — реки, чьи воды должны были доставить усталое войско прямиком в тооредаанские земли. Хотя, строго говоря, в Мооскаа искренне считали, что земли в долине Грииска уже принадлежат королевству. Что об этом думали местные жители, так и осталось неизвестным, ибо и они предпочли сбежать подальше от огромной толпы вооруженных людей.
Зато проживающие в верховьях Грииска тооредаанские купцы лишь разводили руками и говорили, что необходимого количества лодок у них нет и не будет еще примерно два месяца, пока с востока не потянутся караваны на западное побережье. Да и тогда… «Откуда, милостивые государи, тут взяться лодкам на три тысячи человек, — в один голос твердили они, — ежели в год на запад уходит не больше дюжины караванов, потому как у тамошних дикарей и поживиться-то толком нечем».
Пришлось рубить деревья и вязать плоты. И тут вдруг резко выяснилось, что не хватает веревок, гвоздей и плотницкого инструмента.