Едва войдя в номер, Нейт рухнул на кровать. Побег лишил его последних сил. Жеви включил телевизор и нашел программу, по которой показывали повтор футбольного матча, но через несколько минут смотреть футбол ему надоело, и он вернулся в вестибюль, чтобы продолжить флирт с девушкой.
Нейт дважды пытался вызвать оператора международной телефонной связи. Он смутно припоминал, что говорил с Джошем по телефону, и догадывался, что разговор не был окончен.
На второй раз он услышал пулеметную очередь португальских слов. Попытавшись объясниться по-английски, он различил слова «телефонная карта», повесил трубку и заснул.
Доктор позвонил Валдиру. Валдир обнаружил грузовичок Жеви, припаркованный у отеля «Палас», и нашел его самого, потягивающего пиво в баре у бассейна.
Присев на корточки на краю бассейна, Валдир с явным раздражением спросил:
— Где мистер О'Рейли?
— В номере наверху, — ответил Жеви и сделал еще глоток.
— Почему он здесь?
— Потому что захотел уйти из больницы. Разве можно его за это упрекнуть?
Валдиру лишь однажды довелось лежать в больнице, когда ему делали операцию. Это было в Кампу-Гранди, в четырех часах езды отсюда. Ни один нормальный человек, у которого есть деньги, никогда добровольно не согласился бы лечь в больницу в Корумбе.
— Как он?
— Кажется, нормально.
— Не отходи от него.
— Я на вас больше не работаю, мистер Валдир.
— Да, но вопрос с кораблем еще не закрыт.
— Я не могу поднять корабль. И не я его затопил. Это сделал шторм. Чего вы от меня хотите?
— Я хочу, чтобы ты присмотрел за мистером О'Рейли.
— Ему нужны деньги. Вы можете сделать так, чтобы ему их прислали?
— Наверное.
— И паспорт. Ведь все его вещи утонули.
— Твое дело присматривать за ним. Об остальном позабочусь я.
Ночью температура поднималась постепенно, приближая момент, когда приступ лихорадки должен был разразиться с новой силой. Его визитной карточкой можно было считать бисеринки пота, собравшиеся аккуратными рядками поверх бровей, и намокшую от пота подушку. Пока Нейт спал, лихорадка медленно закипала, томилась, готовясь взорваться. Она посылала вперед волны мелкой дрожи и озноба, охватывавшего все тело, но Нейт так устал, и в его организме скопилось столько химии, что он ни разу не проснулся.
Лихорадка уже давила ему на веки, и когда он попытался открыть глаза, то чуть не закричал от боли, но во рту пересохло — проклятая денге высосала из него все соки.
Нейт застонал. В висках стучало так, словно они были наковальнями, по которым бил кузнечный молот. Сделав над собой усилие и все же открыв глаза, Нейт понял, что умирает. Он лежал в луже пота, лицо горело, суставы ног и рук скрючились от боли.