– Скажите, а как надолго я могу оставлять здесь ребенка? – перебил Мусса рекламные словоизлияния дамы.
– Ну, время пребывания ребенка зависит только от вашего желания. У нас есть детки, которых забирают ежедневно. Родители других могут себе позволить лишь нечастые посещения или берут детей домой только на выходные. А есть и такие, чьи родители работают, например, за пределами страны. Мы, кстати, обеспечиваем, при необходимости, родителям возможность общения с детьми по скайпу. У нас все предусмотрено. Вы не хотите пройтись по нашему заведению и оценить уют и систему безопасности?..
– Нет, я думаю, что вернусь сюда с женой, и мы тогда и осмотрим все то, что может предложить ваше учебное заведение, – Мусса резко поднялся и пошел к выходу, чтобы скрыть, как его лицо искажается, когда он вспоминает, как заметил среди других детей знакомую светловолосую и синеглазую малышку.
По дороге в кабинет он рассмотрел через стеклянные стены ребят, необычайно прямо сидящих за партами. У Муссы все внутри сжалось от того, что эти дети напоминали маленьких роботов и, похоже, боялись сделать лишнее движение.
Будь этот детский сад хоть тысячу раз элитным и суперкомфортным, но Мусса не мог представить, по какой такой причине родной отец мог запереть сюда дочь. Валюша была ребенком, выросшим в деревне, на свободе, и он был просто уверен, что здесь она себя чувствует, как в тюрьме. Почему Элоди вообще это допустила? Что должно было случиться, чтобы она позволила оторвать от себя дочь и запереть ее в этом суперэлитном концлагере для малышей?
Наверняка тут не обошлось без этого ее муженька.
Он обязательно все выяснит, пообещал себе Мусса. И если это будет в его силах, убедит Элоди забрать отсюда дочь. Он и сам не мог понять, почему это его настолько волнует. Но видение грустного личика малышки с глазами его любимой женщины не давало ему нормально дышать.
Он помнил Валюшу с сияющим радостью взглядом, когда он подарил ей всего лишь какую-то глупую куклу. Помнил, как доверчиво и с огромной благодарностью она прижалась к нему тогда, и у него странно дернулось сердце. Как объяснить самому себе, что эта маленькая девочка стала ему небезразлична? А дело даже не в том, что она дочь Элоди, хотя одно это делало Валюшу для Муссы бесценным ребенком. Просто она была такой живой, такой волшебной девочкой, чисто маленькой феей с хрупкими сияющими крылышками, и ей было совсем не место в этих мрачных стенах.
И, пожалуй, даже хорошо, что Валюша была там за стеклом и не увидела и не узнала его. Потому что, Мусса сейчас был просто уверен: если бы она опять доверчиво прижалась к нему и сказала, что ей тут плохо, то он бы наплевал на все последствия и прорывался бы отсюда с боем, только чтобы забрать ее из этого места.