Да, не очень богато жила хозяйка дома, так похожая на мать попаданца.
Кажется, что и женщина, судя по её вмиг изменившемуся и побледневшему, да ещё ставшему таким жалким лицу, поняло что-то, одно ей ведомое? Наверное, то, что она отчего-то приняла чужого мужчину за собственного сына? Или как-то смирилась с его смертью?
Хозяйка дома вдруг резко выпрямилась, нет, никак не отшатнулась, просто разогнулась, встав прямо перед Васей.
— Ты не Василь. Ты – иншы. Божа, ну за што мне такое пакаранне? Василь, сыночак, дзе ж ты? Божа, вярни мне яго, кали ласка. Сыночак, вярнися! — проговорила женщина как-то обречённо и заплакала.
Хоть и слова, произносимые женщиной, были ему не очень знакомы, но Вася понял. Отчего бы не понять, язык-то, хоть и не русский, но, кажется, вполне себе белорусский? Хотя, ну что мог сказать бедный попаданец ей в успокоение? Что он как раз и тот, неведомый ему Василь? Или как-то по-другому успокоить навзрыд плачущую женщину?
— Я тоже Василий. Мне очень жаль. Но, к сожалению, война.
— Василь?
— Да, Василь. Я пришёл издалека, и туда так далеко, что мне обратно уже никак не вернуться. И у меня здесь никого нет. Вообще, никого, никого. Я совсем один.
Мужчина и сам не понял, что на него нашло, когда он опять же залпом проговорил эти слова. Тут уже женщина удивлённо вскинулась на него, долго-долго смотрела непонятным взглядом и под конец проговорила:
— Бог дав мне адзинага сына. Мужа Михася забили германцы, кали ен, сыночак, быв яшчэ маленьким. Больш у мяне никога няма. Значыць, ты кажаш, што и у цябе никога няма?
Что же мог сказать ей в ответ попаданец? Ведь он и на самом деле здесь и сейчас являлся круглым сиротой, и таким, что и даже представить невозможно.
— Да, у меня здесь тоже никого нет. Все умерли. Я остался один.
— Ты – Василь? — недоверчиво спросила женщина. Вася просто кивнул в знак согласия. Ведь он нисколько не врал и, видимо, она это поняла.
— У цябе – зброя, ты – чырвоны и ваявав, ци то з паляками? — кивок головы, уже в знак отрицания.
— Ци то з германцами? И яны паранили цябе? — опять кивок в знак согласия. — А адкуль жа у цябе пасведчанне паляка?
— Я выполнял особое задание, оттого так и получилось. Большее рассказать никак не могу. Нельзя!
— Чырвоныя побач у Камянцы. Цябе можна адвесци да их.
— К сожалению, нельзя. Мне пока никак нельзя возвращаться к своим. У меня особое задание.
— Ты саправды чырвоны?
— Да! Я оттуда!
— Шпиён? Ты в трызненни што-то казав пра галовнага у червоных – Сталина? Ты – ад яго? Ты выконваеш яго заданне?
Это было бы уж слишком, чтобы попаданец явился именно от товарища Сталина! Но что-то ответить ведь всё равно надо…