— Он особенный! — убеждала меня Мили. — Надо придумать ему имя.
— Рыжий? — хмыкнул я.
— Фу, как скучно! — она хохотала, сдувая со лба челку. — Это особенный кот, и у него должно быть особенное имя! Такое, которое сразу определит его дальнейшую судьбу! Понимаешь?
Я снова хмыкнул. Мили любила давать прозвища всем вокруг, не знаю, определяли они судьбу своих обладателей или нет, но мы порой забавлялись этим часами.
— Соседка Грета? — спрашивал она.
— Курица-несушка, — шептал я. Мили смотрела на толстую тетку, окруженную выводком детей, и хихикала, уткнувшись в ворот старого свитера.
— Родриг?
— Пират Роджер. На абордаж!
— Ведьма Эльза?
— Ядовитая поганка…
— Ритка?
— Булка с повидлом… Черничным…
Мы хихикали, зажимая рты и рассматривая сверху проходящих внизу людей. Окошко чердака было круглым и пыльным, сбоку деловито плел свои кружева паук, давно привыкнув к нашему обществу. Мы существовали в согласии: он не трогал нас, а мы — его. К тому же хлебные крошки, что мы роняли на старые потемневшие доски, частенько привлекали голодных и невнимательных мушек, которые регулярно угождали в паучьи сети. Так что паук, наверное, был нам благодарен и даже пытался украсить наше убежище, чтобы порадовать. Я рассказывал о пауке Мили, а она качала головой и щелкала меня по носу.
— Дурак ты, Кай! Вечно выдумываешь!
Мне она тоже придумала прозвище. Говорила, что Кай — это мальчик с замерзшим сердцем в одной очень старой забытой сказке. Милинда даже пыталась мне ее рассказывать, но я был уверен, что это выдумка, и такой сказки нет. Она была не меньшей выдумщицей, чем я, просто не хотела сознаваться в этом.
— Так как назовем рыжего? Это должно быть особенное имя! Как у тебя. Только другое.
— Я бы назвал его рыжий, — пожимал я плечами. Пожимать плечами, лежа животом на досках чердака, было не слишком удобно, но мне казалось, что все взрослые так делают — пожимают плечами. А мне в мои тринадцать очень хотелось быть взрослым.
— Ну, Кай! У него не может быть такого имени! В каждом дворе есть свой Рыжий! Наш кот особенный и не может называться, как все!
Я смотрел на смешного котенка, сосредоточенно вылизывающего свою лапу, вздыхал и соглашался.
— Тогда пусть он будет Его Сиятельство Рыжая Морда-Пушистые Лапы, Первый и Единственный!
— Кай!
— Не нравится? По-моему, красиво… и такого имени точно нет у соседских котов!
— Такого имени ни у кого нет, — Мили просунула ладонь под пушистое кошачье брюхо и подняла. Потерлась носом о мордочку. — Пусть будет Лорд.
Мне имя не понравилось. Но возражать я не стал…
* * *
Город пил мое дыхание, жадно насыщая влажную каменную утробу. Он хотел поглотить его полностью, забрать, заменить воздух в моих легких вязким серым туманом и сажей каминных труб, вытянуть остатки моего тепла, чтобы хоть на миг отогреться самому. Глупый мертвый город. Моего тепла не хватило бы, чтобы зажечь даже одну единственную искру, а серого пепла мне и своего достаточно…