– Господь сказал: «Я посылаю тебя, – продолжал брат Дэвис. – Ты думал, когда предстал перед старым фараоном вместе с израильтянами, что вы одиноки. Но я прошу тебя произнести имя, которое выше всего. Ты знаешь, что я имею в виду».
Брат Дэвис ходил взад и вперед по залу.
– Как мне противостоять жажде денег, страстям, демонам в своем теле? Ваша сила в Его имени. В Его имени. Потому что все от Его имени. С его именем побеждают рак. Побеждают в схватке. Побеждают бедность, скорбь. С его именем побеждают все. Его имя! ХВАЛА ЕМУ!
Два ряда поддержали человека, принявшегося кричать:
– Шана-меана. Хони-анаме. Шана-меана. Хома-анаме.
– Боже. – Лена наклонилась к Чарли и прошептала: – Мы не выберемся отсюда до полуночи.
– Ш-ш-ш. Разве ты не слышала, как говорит свободная душа?
Лена снова склонилась к Чарли. На этот раз сказала, что хочет в туалет. Парень выглядел очень мрачным, когда встал, позволив ей пройти. В этот момент внимание присутствующих было сосредоточено на брате Дэвисе. Он был чертовски горд беспроводным микрофоном, с которым мог спрыгнуть со сцены и пожать людям руки, словно какой-то Кении Чесни. Говри с отцом сидели в последнем ряду, не удосужившись даже соответственно одеться для вечернего богослужения. На нем была армейская шинель, щетина на его лице была такой же длины, как и на голове. Его отец был одет в рваную футболку с надписью «БЫСТРЕЙ» и изображением девицы на мотоцикле, опоясанной ремнем.
Говри подмигнул Лене и тронул малышку – в знак некоего прощения. Лена повернулась, открыла плечом дверь и вышла.
Карточный стол в коридоре был завален бесплатными Библиями в пластмассовых обложках и многочисленными памфлетами о конце света.
Лена села в жесткое пластмассовое кресло и пролистала несколько брошюр, одновременно кормя малышку грудью. Та быстро нашла сосок.
– Сколько ей? – спросила женщина, стоявшая позади столика. Она поняла по розовому одеяльцу, что младенец – девочка.
– Один день.
– Конечно, она голодна.
Лена заерзала в жестком кресле.
– Вам нужно уединиться, – сказала женщина.
Лена слышала, как кто-то бренчал на электрогитаре, фальшивый голос выводил христианский рок.
– Хотелось бы.
Женщина повела Лену по длинному коридору в помещение, расположенное за экраном бывшего кинотеатра. Здесь было тихо и безлюдно, и никто не пялился на ее обнаженную грудь. Лена закрыла глаза и тут же погрузилась в сон. Сновидений не было. Время от времени она просыпалась и снова чувствовала, как малышка сосет ее грудь. Ее тело становилось полым, истекало кровью и истощалось. Руки дрожали от голода. Ей хотелось, чтобы этот сукин сын на сцене выполнил то, что обещал, и они получили еду. Слова брата Дэвиса звучали так, словно поднимались со дна моря или исходили от старой изношенной видеопленки.