– Это неразумно, черт возьми.
– Они что, друзья со Стэгом?
– Стэг входит в правление больницы.
– Как это допустили?
– Он обещал построить больницу больше и лучше. – Бетти Джо взглянула на Квина так, словно он был недоумком. – Стэг уже получил сертификат на строительство от властей штата. Без этого нельзя построить новую больницу. Квин, ты слышал когда-нибудь о Чуде Тиббехи?
– Кое-что мне рассказала Лили.
– Он составил план строительства производственного комплекса, который, как полагают, спасет этот округ. Частью плана являются школа и местная больница.
– Что уже сделано?
– Они очистили землю Маккибена, поставили запретные знаки, но там ничего не появилось, кроме сорняков.
– Банкротство?
– Джонни утверждает, что все идет по плану. Во всяком случае, говорил так на прошлой неделе инспекторам округа.
– Кто ему покровительствует?
– Узнай об этом и сообщи мне.
Чарли Бут пришел в больницу к Лене с букетом маргариток, одетый в свежую футболку и черные джинсы. Его волосы были зачесаны назад. Он подошел к Лене, когда она держала младенца, и улыбнулся ей той самой полусладкой улыбкой, с какой встретил ее впервые.
– Можно подержать его?
– Ее.
Лена не видела в этом вреда. В конце концов, ребенок – она еще не подобрала девочке имя – наполовину принадлежит Чарли Буту. Теперь забота о младенце целиком ляжет на Чарли Бута. И это хорошо, поскольку предстоит бумажная волокита с документами. Дородная чернокожая няня уже приставала к ней по этому поводу. Девчушка была крохотной, но ей следовало дать достойное имя.
– Как ты ее назвала?
– Я еще не решила.
– Как насчет Ванды?
– Ужасное имя.
– Это имя моей мамы.
Он погладил лицо малышки, заглянул в глаза Лены и сказал:
– Мы стали семьей.
– Ты сказал, чтобы я убиралась к черту, когда был в тюрьме.
– Сейчас я не в тюрьме.
– Не понимаю, что это меняет.
– Мы выберемся отсюда.
Лена промолчала. У нее в горле застрял комок, и она повернулась, чтобы посмотреть в окно и увидеть птичек, купающихся в грязной воде. Ей не хотелось, чтобы Чарли Бут видел, что она готова заплакать. Но сукин сын не считался с ее состоянием.
– Когда тебя освободят отсюда? – спросил Бут.
Она посмотрела на место, где он порезал свой безвольный слабый подбородок, когда сбривал на нем персиковый пух.
– Это не тюрьма. Это больница.
– Когда ты выздоровеешь?
– Я не больна.
– Все получилось не так, как я хотел, – извинился Чарли. – Поверь.
– Давай пройдемся, – предложила Лена, поднимаясь с подушек и опуская ноги на пол. – У меня ужасно болит задница.
Коридоры были пусты, холлы свободны. Они прошли их из конца в конец. Эта больница не имела ничего общего с теми, что она видела в мыльных операх. Она посмотрела большой черной няне, проходящей мимо, прямо в глаза, кивнув в этот раз в знак приветствия. Ведь с ней был отец ребенка, она не была никчемной девчонкой, лишенной здравого смысла и стремления вывести ребенка во взрослую жизнь. Чарли тоже поздоровался кивком.