Единственная реальная возможность для побега появилась лишь недавно, после того как Юля Пяльцева и Вика Жаворонкова начали заниматься вопросом мгновенной транспортировки. Но для успешного побега требовалось очень многое, поэтому Виктор, неформальный лидер группы, попросил всех временно отложить попытки освободиться от браслетов, дабы не беспокоить охрану.
Сейчас он внимательно вчитывался в сообщения от Юлии, которые она регулярно оставляла для него. Сейчас именно ее успех решал очень многое. Каждый хотел обрести свободу, так как все понимали, что вероятность получить ее из рук руководства исчезающе мала, но пока ничего обнадеживающего не было. На переброску даже весьма небольшой массы требовалось огромное количество энергии при соблюдении весьма сложных условий, как с передающей стороны, так и с принимающей. Понятно, что об их выполнении, особенно с принимающей, которая располагалась в этом же комплексе, не могло идти и речи. Виктор устало вздохнул и опустил голову. Сопровождающий взглянул на него с интересом и сочувствием, но промолчал. Ему, лишь недавно прибывшему на расширяющийся "Метроном", многое казалось в новинку, и особо странным казалось столь огромное внимание к этим, внешне ничем не примечательным восьмерым человекам.
Александр очнулся с ужасной головной болью, вызванной депрессивным полем огромной мощности. Она зарождалась где-то в глубине черепа и проходила через весь череп, гигантским гидравлическим прессом выдавливая все образы и чувства, оставляя после себя лишь исковерканные обрывки мыслей. Он не выдержал и застонал, прикусив губу. Пытаясь хоть как-то унять боль, Александр рефлекторно попытался приложить руку к раскалывающейся голове, но с удивлением и неприятием обнаружил, что неспособен пошевелиться. Те ощущения, которые с трудом проходили сквозь сплошную болевую завесу показали, что он находиться в вертикальном положении и надежно прикреплен к четко чувствовавшемуся столбу. Металл неприятно холодил спину, что отнюдь не способствовало ни поднятию настроения, облегчению головной боли.
Собравшись с духом, он, наконец, открыл глаза. Яркий свет ослепил не привыкшие глаза и Александр тут же закрыл их снова. От этого резкого движения пресс превратился в молот и исступленно застучал изнутри черепа. Наконец, спустя долгие минуты он смог унять боль и совершить вторую попытку осмотреться. Осторожно приоткрыв глаза, Александр огляделся. Перед ним стоял Виктор, печально и предупреждающе смотревший прямо в глаза. Оглядев Рогожина, Александр удивился: из одежды присутствовали лишь множество трубок и проводов, начинавшихся иглами и электродами и завершавшимися где-то внутри полуметрового постамента, на котором, собственно и стоял бывший капитан, прикованный к столбу так, что не мог пошевелиться ни руками, ни ногами, ни шеей, а наголо бритую голову фиксировал обруч. Понять, что и он сам находится в аналогичном положении, особого труда не составило.