Со стороны картина выглядела идиллической: четверо добрых друзей наслаждаются обедом на свежем воздухе посреди частного пляжа. Их ласкают лучи солнца; легкий ветерок заботливо бережет от перегрева. Ярко блестит море, на горизонте скользят лодки и яхты, но уединению этой четверки никто не мешает.
После еды Лука с Моникой решили воспользоваться отливом и обследовать пещеры в соседней бухте. Клэр разделась до купальника и растянулась на пледе. Глаза налились тяжестью. Вот бы уснуть… Может, тогда бесконечный вихрь вопросов в голове утихнет, и после пробуждения станет легче жить.
Она уже начала дремать, наслаждаясь теплыми солнечными лучами, когда рядом присел Тревор.
– Хорошо, что мы остались одни, Клэр. Я хочу с тобой поговорить.
Она с трудом разлепила веки. Господи, как все достало! Что ему нужно? Ее уже тошнит от цифр и фактов про новый отель, и так все понятно. Неужели нельзя оставить ее в покое?!
– Хочу кое-что тебе рассказать. О нас с Моникой. Это важно и может изменить твое отношение к нашему предложению.
Клэр мысленно вздохнула, перевернулась на бок, подперла голову рукой и посмотрела на Тревора с вежливой улыбкой. Ну и что он намерен ей сообщить? Что они с Моникой – свингеры и мечтают сегодня вечером осуществить в их четверке пикантную рокировку? Сделка состоится только на таком условии? Клэр подавила смешок. Да уж, с них станется, она бы не удивилась.
Однако Тревор выглядел серьезным и совсем не походил на человека, собирающегося сделать непристойное предложение.
– У нас есть сын. Джейми. Ему скоро двадцать два. В июле.
– Да? – Клэр удивилась. О Джейми при ней ни разу не упоминали.
– Ты, наверное, считала нас бездетными. – Тревор понимающе улыбнулся.
– Я об этом как-то не задумывалась.
Скорее наоборот, она допускала, что у Парфиттов есть взрослые дети, ведь им обоим за пятьдесят.
– У нас родился только один сын, так уж вышло. Но мы жили счастливо. И в Джейми души не чаяли. Он был удивительным ребенком. Обожал маму. Они друг без друга не могли, прямо вот так. – Тревор сплел пальцы, демонстрируя крепкую близость. – Такой разносторонний мальчик. Умный. Хороший футболист. Играл на трубе. Пользовался популярностью. А потом ему исполнилось шестнадцать, и все изменилось.
Тревор замолчал, глядя вниз, набрал горсть камешков, разжал кулак, давая им высыпаться.
– Говорят, это трудный возраст. – Клэр не знала, что еще сказать.
– Он связался с плохой компанией. Мы никогда ничего ему не запрещали, хотя его новые друзья нам не нравились. Начал курить травку – одежда пахла как-то странно, и сам Джейми стал… другим. Угрюмым и холодным. Никогда не открывал занавески в своей комнате, сидел там в полумраке, надевал наушники и играл на компьютере. Успеваемость ухудшилась. Нас вызвали в школу и сообщили, что он пропустил много занятий. Мы не знали, что делать. Наш любимый сын, наша гордость, превращался неизвестно в кого.