Тони отставил стакан и наклонился вперед. Их столик стоял вдали от остальных, у самой воды, однако художник не хотел рисковать.
– Я не знаю, прихожусь вам отцом или нет, – тихо сказал он. – Не знаю наверняка. Но хочу вам сообщить… у меня действительно был с вашей матерью роман.
– Значит, вы меня обманули? – недоверчиво переспросила Лора.
– Я жутко испугался, – признал Тони. – Не каждый день на меня сваливаются из ниоткуда незнакомые девушки и заявляют, что приходятся мне дочерями.
– Это я понимаю. Но вы от всего открестились. Заявили, что вообще ее не помните! – Голос Лоры зазвенел от негодования.
– Позвольте мне объясниться. – Тони не хотел скандала. – Прошу вас. Просто выслушайте.
Лора подперла голову рукой, неохотно кивнула. Тони задержал взгляд на воде. Перед ним был тот же самый пейзаж, что открывался из окна его гостиной, – но под другим углом. Отсюда все казалось ярче, резче и контрастнее.
– Мы с вашей мамой влюбились друг в друга, – поведал он. – Это нарушало все нормы, но когда подобное случается, виновники мало что могут сделать. От бешено мчащегося на тебя поезда не спастись. Мы оказались бессильны.
– Вы были женаты, – с осуждением произнесла Лора. – А она – школьницей.
– Знаю, – вздохнул художник. – Нас это не остановило. Странное было время. И замечательное. Украденное. Мы оба сознавали недолговечность наших отношений. Безумных, пылких отношений. Не волнуйтесь, – грустно улыбнулся он, посмотрев на Леру. – Я не намерен вдаваться в подробности.
– Уж пожалуйста.
– Все закончилось, когда моя жена забеременела. Венди… – Тони поморщился. Имя прозвучало неуместно, ему отчаянно не хотелось ее сюда впутывать. – Венди ждала ребенка, и я разорвал связь с вашей мамой. Поступил правильно.
– Вы сказали мне, что бесплодны, – припомнила Лора. – Гнусная ложь.
Черт возьми! Юность так безапелляционна.
– Ложь, – вздохнул он.
Лора нахмурилась, обдумывая услышанное.
– Значит, ваша жена забеременела? А потом и моя мама обнаружила, что беременна мной, так?
– По-видимому, так.
– Значит… у меня есть брат? Или сестра? – Она откровенно разволновалась. – Пусть только наполовину, но…
– Нет. – Вот она, самая трудная часть рассказа. Та часть, о которой ему совсем не хотелось говорить, но которая объясняла случившееся после. – Наш ребенок умер.
Какое-то время Лора молча смотрела на него.
– Ох… – В ее голосе послышалось искреннее сочувствие. – Господи, какой кошмар…
– Во всей этой истории единственным безгрешным человеком была Венди. Она и не догадывалась о том, что происходит. А потом… потеряла первенца. На нее свалилось ужасное горе, Лора.