— Не повезло, говоришь?!
— Эй! А мы злодея-то дальше ловить будем? — ловко сменил тему Шмуль. — Ночь не бесконечна, вампир в порядке. Еще есть шанс, что мы привлечем внимание негодяя.
— Чье внимание? — непонимающе обернулся Рисьяр, и едва появившиеся клыки как по волшебству исчезли.
— Так. Все по кустам! — бодро скомандовал Йерж, подбирая с земли непонадобившуюся сеть. — Шмуль прав — мы еще можем его поймать.
— Да кого вы собрались ловить, демоны и Преисподняя?!
Я дернула недоумевающего кровососа за рукав.
— Пойдем. По дороге расскажу.
Спустя несколько минут в засаде мы сидели уже ввосьмером. Сердитая Улька, закутавшись в балахон оракула, снова вернулась на исхоженную дорожку. Шмуль, тихонько посвистывая, беззаботно порхал рядом. Мартина, который тоже успел подмерзнуть, усадили на Васькину холку. А Рисьяр пристроился рядом со мной и, навострив уши, внимательно слушал.
Время от времени он задумчиво похрустывал косточками, возвращая нормальную форму пострадавшим пальцам. Иногда морщился и аккуратно вертел головой, один за другим ставя на место выбитые позвонки. А затем и вовсе привстал, выгибаясь на манер разозленной кошки — видимо, желая потянуть спину. Но тут Васька не выдержал и тихонько треснул его лапой по хребту. Вампир от удара рухнул ничком и больше не рискнул испытывать медвежье терпение, а я одарила друга благодарным взглядом и теснее прижалась к теплому боку Сара — на улице начинало холодать.
— Сколько можно ждать? — раздраженно пробормотала баньши, в сотый, наверное, раз проходя мимо бревна. О романтике речь больше не шла, Улька ходила взад-вперед, как Кобра перед доской, со злостью продавливая каблуками песчаную дорожку, заложив руки за спину и сердито зыркая по сторонам. — Может, он вообще сегодня не появится? Может, у него дела?
Шмуль, преданно следуя за ней по пятам, пренебрежительно фыркнул.
— Если ты и дальше будешь пугать кусты своей перекошенной физиономией, он вообще не придет. Даже мерзавцы, знаешь ли, жить хотят.
— Я уже ног не чувствую! Имей в виду, если эта сволочь не появится через пять минут, я отправляюсь домой! Греться!
Из пышного куста, где засел Зырян, раздался укоризненный вздох, а затем оттуда во второй раз высунулась рука и поставила перед клацающей зубами баньши огромные, размера на три больше, чем надо, растоптанные сапоги.
— Видишь, на какие жертвы мы идем, чтобы спасти университет от происков зла? — пафосно воскликнул Шмуль, закружившись над сапогами. Но неосторожно вдохнул аромат несвежих портянок и, зажав нос, опрометью кинулся прочь.