— Что ж, неплохо, — Фитч исподлобья посмотрел на Джеба. — И сколько ты за это хочешь?
— Самое меньшее, доллар за галлон, — ответил Джеб, стараясь не смотреть на гостя.
Несколько минут они молча стояли друг против друга, и наконец Джеб не выдержал.
— Шестьдесят центов, — предложил он.
— Сорок.
— Мистер Фитч, — запротестовал хозяин. — Сорок центов — не цена для такого виски. За нее можно продавать какую-нибудь дрянь, сделанную на скорую руку, без выдержки. А хорошее выдержанное виски, как это, должно стоить больше.
— Идет плохо, — произнес Фитч. — Люди не берут. Кроме того, в Европе война, и вся торговля катится к черту.
— Тогда давайте установим среднюю цену, — почти взмолился Джеб. — Думаю, что пятьдесят центов за галлон не так уж и много.
Фитч бросил на Джеба испытующий взгляд.
— Кстати, — заметил он. — Ты не помнишь, сколько мне должен?
— Что-то около четырех долларов, — упавшим голосом ответил Джеб.
— Четыре доллара пятьдесят пять центов, — поправил Фитч.
— Ну, да, — согласился Джеб.
Дэниэлу стало стыдно за отца: почему человек должен так унижаться, если беден? Не в силах более следить за разговором, он отвернулся.
— Вот что я скажу тебе, Джеб, — произнес Фитч. — Я сегодня добрый, можно даже сказать, щедрый. Поблагодари свою жену за прекрасную зайчатину. Я всегда говорил, что на сытый желудок нельзя торговаться. Мое последнее слово: шестьдесят центов за галлон.
Джеб впервые за все время разговора поднял голову.
— А побольше нельзя? — робко спросил он.
— Я, по-моему, сказал «добрый», — не допускающим возражений тоном ответил Фитч. — «Добрый», а не «сумасшедший». Ну, так как, продаешь, или нет?
Джеб почувствовал, что проиграл. Три месяца работы, день за днем, двадцать четыре часа в сутки, собирать каплю за каплей, чтобы напиток получился чистым, как слеза, и вкусным — и все это за шестьдесят центов за галлон. Он попытался улыбнуться.
— Благодарю вас, мистер Фитч. — Перенеси виски в повозку мистера Фитча, — приказал он сыну.
Дэниэл кивнул. Он боялся говорить, чувствуя, что вот-вот сорвется. Гнев душил его, гнев огромной силы, которого он раньше никогда не чувствовал.
Джеб посмотрел на толстяка.
— Пойдемте в дом, мистер Фитч. Жена уже, наверное, приготовила для нас кофе.
— Честно говоря, я не знаю, что будет с этими местами, — Фитч развалился на стуле с дымящейся чашкой в руке. — Люди не могут заплатить за аренду земли и идут в города. Ты не понимаешь своего счастья, Джеб, у тебя есть свой собственный участок, и ты можешь делать на нем все, что хочешь.
— Слава Господу, — согласился тот. — Но и я не знаю, что с нами будет. — У меня в семье девять ртов, в засуху или неурожайный год их не так-то легко прокормить.