– Триста лет назад ни один всадник не вернулся бы на восток. Каждое село добывали бы дом за домом, за каждый шаг вперед платили бы кровью. Сегодня кочевники пришли как охотники, гоняющие кроликов в загоне. Жертва даже не пытается уходить с умом.
Он повернулся спиной к долине.
– Идем вниз. Держись меня.
Спуск проходил быстро и умело. Из куска веревки была сделана простая, но надежная упряжь, через которую пропускали основную веревку. Съезжали прыжками, отталкиваясь ногами от скальной стены. Хорошо обученные стражники могли опуститься на дно пропасти в несколько сот футов за несколько минут. В их случае только поначалу пришлось использовать веревки и ремни, спускаясь на триста футов по отвесной стене, затем следующие тысячу пятьсот они проходили уже осторожно, пробираясь между плотно растущими деревьями. Лес, покрывавший склоны долины, в основном состоял из любящих крутизну местных сосен, втиснувших корни в мельчайшие трещины скалы и цеплявшихся за землю как скряга за последний медяк. Любой здесь сорвавшийся, переломал бы себе все кости. Поэтому спускались группами в несколько человек, страхуя друг друга на каждом шагу.
Вниз они спустились в то время, когда на подъеме разыгралась первая личная драма. Все было видно гораздо лучше, чем он могли себе представить даже на таком расстоянии: волнение, сутолока, приказы солдат. А потом один из возов, медленно ползущий во главе группы беженцев, был грубо и безжалостно вытолкнут вниз. Две трети высеченной в горе дороги шло через лес, и идущая уклонами дорога была разделена полосами деревьев. Поэтому воз не упал идущим внизу на головы, а только врезался в дерево, сломавшись на пополам. Они видели вываливающиеся из него тюки, сундуки, пакеты. Через некоторое время ветер принес женский плач, когда владелица стала оплакивать свое имущество.
И видимо потому, что все смотрели в сторону вершины, на их прибытие поначалу никто не обратил внимания.
– Господин лейтенант, пора.
***
Кеннет огляделся, словно освободился от наваждения. Вархенн умел рассказывать как никто в роте. Долгими зимними вечерами, когда метели отрезали казармы от всего мира, он мог так растягивать истории, что они воровали у людей время на сон и заканчивались с рассветом. Но никто никогда не жаловался. А настоящее мастерство показывал, когда рассказывал о вещах, в которых сам принимал участие. Его голос, жестикуляция, глаза действовали как магнит. Лейтенант посмотрел по сторонам. Несколько стражников придвинулись, насторожив уши. Строй стал ломаться, и все подсказывало, что хорошая пробежка не помешает.