Вернувшись на борт челнока, я сменил пилотский комбез на десантный офицерский комбез с возможностью мимикрии и встроенным бронежилетом, со всем дополнительным обвесом и опциями. На ремень с одной стороны повесил кобуру с легким офицерским четырёхствольным излучателем, а с другой стороны – офицерский бластер, который местные переборки прожжет, как нечего делать.
Достав пачку банкнот, я отсчитал двести кредитов разным номиналом, чтобы было чем расплатиться, и, убрав их в закрытый карман на груди, покинул челнок. Потом закрыл его, заблокировав замок, поставил на сигнализацию и, пыхтя от натуги, подвесил на створку шлюзовой тяжёлую мину типа «Эр-Ти». Техник большими глазами наблюдал за моими манипуляциями, а когда я закончил, задумчиво пробормотал:
– Колючей проволоки по периметру не хватает, колпаков с пушками, вышек с охранниками и патрулей.
– Не сыпьте мне соль на рану, – хмыкнул я. – Лучше помогите советом. Я на Фронтире впервые.
– Оно заметно. Кстати, зря ты мину на движение поставил, тут между судами часто кто шныряет.
– Вот и пусть шныряют в другом месте, мне моё имущество дорого. Мина сперва посвистит, предупреждая. Сразу не рванёт. У шнырялыциков три секунды есть, чтобы выйти из зоны. Любой успеет.
Тут я лукавил: и свист будет, и подрыв, но подрыв игрушечный, ещё не хватало челнок повредить, боевой части в мине не было. Два дня ковырял взрывчатку, пока летел к станции, заменил на кое-что другое дурно пахнущее. Не своё, экскременты одного животного с Норда из моих запасов. Нюх у собак отбивает только так. Для того и держал. Местный безопасник же сказал, что я себя и своё имущество могу оберегать, как хочу. Пожалуйста, я хочу миной. Пусть мне хоть слово кто-то скажет.
– Советом? – задумчиво протянул техник. – Советом можно, но не за просто так, нальёшь мне глока в баре… Два стакана.
– Согласен.
– Тогда пошли, моя смена почти закончилась, можно и пораньше уйти.
Видать, техник был выпивохой, поэтому, не сдав смену, он заторопился к выходу, потащив меня за собой. Как оказалось, он тут жил и работал сорок семь лет и реально знал про всех и про всё. Кто что делает и кто чем зарабатывает. Подсказал, куда не надо ходить и где нельзя пить, если не хочу попасть в рабство или пойти на органы. Натуральные ценятся выше выращенных.
Вот так вот потихоньку я и вливался в местное общество, то есть старательно адаптировался, чтобы не выглядеть белой вороной. Техник заливался местным спиртом, прозванным глоком, и при этом, не переставая, лишь во время глотков замолкал, мёл языком. Большая часть была важной информаций, но попадался и мусор.