«Не так уж и «чуть-чуть» недополучит народ, — подумал Гуров. — Шелестов придумал для себя интересный способ оправдания собственного воровства».
— Так что все воруют! — безапелляционно заключил Шелестов. — И я ворую! Но это как посмотреть! В своем роде я занимаю одну нишу, а тот журналист, которого там, как ты говоришь, отравили — другую. У меня свой бизнес, у него — свой. И наверняка если он написал такую статью, то только потому, что это кому-то было выгодно.
— То есть кто-то проплатил? — уточнил Гуров.
— Ну да, — спокойно ответил Шелестов.
— Кто?
Собеседник раскатисто рассмеялся.
— Откуда же я знаю? Подозревать можно кого угодно — мэров соседних городов, у нас в администрации много людей, которые не хотят, чтобы Валера переходил к нам. Хотя все это… — Шелестов опять махнул рукой. — Я же тебе говорил, ерунда. На решение о кадровых перестановках это не повлияет. Более того! — Чиновник поднял указательный палец. — Есть в последнее время такая фишка — наоборот, заказывают писать о себе всякие гадости, чтобы тебя не сняли с должности.
— Это почему? — улыбнулся полковник.
— А потому, что если вдруг разгорается скандал и какой-нибудь чинуша оказывается под прицелом СМИ и его вдруг снимают с должности, то получается, что власть согнулась под давлением всяких там общественников. Поэтому, чтобы это не выглядело как прогиб, чиновника, наоборот, оставляют на должности. Как минимум год, чтобы, когда все о скандале позабудут, потихоньку передвинуть его на другое место. Власть — это же сложный механизм. С одной стороны… — Шелестов глубоко вздохнул, набрал в рот воздух, чтобы сделать паузу — в его состоянии было сложно говорить с одинаковой интенсивностью.
— А с другой стороны, — наконец продолжил он, — власть не имеет права прогибаться. Понимаешь, Лева, не может она прогибаться! Прогнешься раз, прогнешься два, и все, привет — ты уже не власть! Вот так. Такой у нас менталитет.
— Так что же, Никонова мог нанять сам мэр, что ли? — недоверчиво спросил Гуров. — Писать про себя всякие гадости…
— Да не знаю я! — отмахнулся Шелестов, откидываясь в кресле. — Вряд ли… Все это ерунда, не будет никто этим заниматься. В смысле того, что я тебе сказал про все скандалы и проплаты — это все-таки наш уровень или вообще федеральный, а в райцентре… Нет, — презрительно оттопырил губу чиновник. — Это я в принципе тебе все так обрисовал. В общем, так сказать…
Всем своим видом он стал показывать, что потерял интерес к разговору. Вернее, так: все, что мог сказать, — сказал, да и удовольствие от алкоголя, видимо, заканчивалось. Гурову оставалось свернуть беседу и попрощаться.