После ухода Элизабет Чарльз одержимо работал до вечера. Его начала угнетать мысль, что, несмотря на проведённые здесь два дня, он почти ничего не узнал. Он смешивал с газовой сажей кельнскую умбру и сиенскую землю, стремясь получить точный оттенок глаз девушки, когда вдруг услышал за спиной чьи-то тяжёлые шаги.
Донован обернулся и увидел Патрика Бреннана.
Патрик явно был пьян и, как это свойственно натурам страстным, невесел: вино скорее угнетало и печалило его, чем веселило и погружало в забвение. Несколько минут он безмолвно и мрачно оглядывал полотно, потом пьяно ухмыльнулся.
— Надо же! А вы поняли эту ведьму. Неутолимая зависть к превосходящим её, озлобленность на весь мир, происки и сплетни. Королева интриг, каверз и подвохов. Похожа. — Он развернулся и вышёл, хлопнув дверью. Донован болезненно поморщился, а через мгновение в коридоре послышался грохот и проклятия: судя по всему, мистер Патрик споткнулся на лестнице и проехался по нескольким ступеням.
Патетическая речь Патрика на Донована впечатления не произвела: Патрик был нетрезв и едва ли понимал, что говорит. Но было ясно, что мира в семье нет, и не только братья не ладят между собой, но и сестра Элизабет, обожая Райана Бреннана, терпеть не может Патрика.
Теперь же стало совершенно очевидно, что эта неприязнь взаимна.
На следующий день Донован закончил портрет. Мисс Бреннан попросила его подождать и вскоре вернулась с Райаном и матерью. Миссис Бреннан, внимательно осмотрев полотно, кивнула и обернулась на сына. Мистер Райан улыбнулся художнику и поблагодарил за работу, потом поинтересовался, кто следующий. Он?
— Если не возражаешь, то Патрик, — проронила миссис Бреннан, — он вчера заходил и сказал, что согласен позировать мистеру Доновану. Не ровен час, передумает… — миссис Бреннан не настаивала, а, казалось, советовалась с сыном. Доновану показалось, что у миссис Бреннан сложные отношения с младшим сыном: в тоне ее проступило некоторое отторжение и даже раздражение.
Райан Бреннан спорить не стал, легко согласился и неожиданно для Донована пригласил его к ужину. Чарльз склонил голову и поблагодарил. Он подлинно обрадовался: подобное предложение не было данью уважения племяннику друга семьи, понял он. Нет, его признали почти своим. А подняв глаза на мисс Элизабет и поймав её тонкую улыбку, Донован понял, что инициатива приглашения исходила именно от неё.
Однако вечер в кругу семьи Бреннанов хоть и дал Чарльзу больше понимания об отношениях в доме, чем три предыдущих дня, но, по правде сказать, вызвал недоумение.