Айрин действительно вскоре почувствовала приток жизненных сил. Ей вдруг стало невыносимо, что дети встречают сочельник без нее.
Она заставила себя сесть в постели и огляделась. Спальня, в которую ее поместили, оказалась той самой, которая понравилась ей больше всех остальных во время экскурсии по дому с Эдвардом. Она была выдержана в золотисто-светлых тонах. Огромный персидский ковер с вытканными в центре яркими цветами устилал пол. Айрин спустила босые ноги, и они утонули в нем по щиколотку. Она встала, слегка пошатнулась и медленно пошла в ванную комнату.
Несколько раз ей пришлось отдыхать прежде, чем она смогла привести себя в порядок и одеться. Больше всего мороки было с волосами. За два дня они спутались так, что на щетке остался целый клок волос после того, как она их расчесала. Вернувшись к постели, она села отдохнуть, удивляясь, как можно было так ослабеть за два дня болезни. Она не могла вспомнить, чтобы раньше такое с ней случалось. Разумеется, ей приходилось болеть гриппом, но все ограничивалось насморком и кашлем в течение недели без всяких последствий.
Грипп тоже бывает разным, как и люди, усмехнулась она.
Айрин вышла на площадку и снова услышала детский смех. Дойдя до лестницы, она остановилась отдохнуть и полюбоваться гирляндами из свежих ветвей остролиста и плюща, которые свисали с перил и тянулись дальше, вдоль стен холла внизу.
Праздничное оформление лестницы и холла не шло ни в какое сравнение с тем, что она увидела в большой гостиной, когда открыла туда дверь. Держась за ручку, она замерла от удивления и восторга. Комната, украшенная сверкающей мишурой и разноцветными флажками, преобразилась в сцену для праздничной мистерии. В дальнем углу стояла большая пышная елка. На ее раскидистых ветвях висели блестящие шары, стеклянные фигурки животных, хлопушки, золотой и серебряный дождь. Множество разноцветных огоньков вспыхивали среди хвои, притягивая взор своим таинственным мерцанием. У основания елки лежали большие и маленькие коробки в праздничной упаковке.
Ники лежал на кушетке, придвинутой ближе к горящему камину, и трудился вместе с Рандольфом над гирляндой из разноцветных бумажных колец. Джун лежала на диване, который стоял с другой стороны камина. На ней был надет теплый халат, ноги прикрывал клетчатый плед. Сам Эдвард и Мики сидели на полу, застланном толстым зеленым ковром, и заворачивали коробки в бумагу с веселыми рождественскими рисунками.
Очаровательная картина семейной идиллии, подумала Айрин, здесь всем так уютно. Похоже, одна она оказалась вне этого домашнего круга. И ей стало зябко.